Любовник из провинции. Наваждение

Васильева Ксения Петровна

У Мити они были, - в виде тестя, но сам он колебался, куда идти сейчас и что он станет делать после института. Как-то отошла вдаль формула насчет Министра Иностранных дел, и Митя решил, что практика ему нужна в издательстве, он же поэт, куда ни кинь!

И за ужином, в теплую минуту начал развивать свои мысли вслух. Тесть нахмурился, и сказал довольно повышенным тоном: ты, Дмитрий, не дури! У тебя языки - главное. Ты что, хочешь в издательстве младшим редактором сто лет бегать?

Митя вспылил, обидевшись на этот приказной тон, и ответил

заносчиво, что будет тем, кем захочет, это его судьба, а не чья-нибудь.

Нэля не произнесла ни слова, тесть - тоже, и в полном молчании они закончили ужин.

А в их комнате, Нэля, узко сжав ротик, сказала, что Митя ведет себя недостойно, не как семейный взрослый человек, а как мальчишка.

Митя возразил, что именно мальчишка и не имеет своего собственного взгляда на свою судьбу.

– У тебя семья и сын, - продолжила Нэля, будто не услышав его, - и ты не мальчишка. Я не учусь, потому что ты этого хотел, - чтобы был дом, семья, дети. Изволь о нас думать. Папа - не вечный, а я привыкла жить нормально. Пока он что-то может, надо этим пользоваться. Я не намерена голодать и ходить в рванье, понял?

И возбудившись от своей небольшой речи, Нэля рассердилась на Митю, сидевшего с упрямым видом, который так и говорил, что Митя с ней не согласен.

– Если хочешь знать, - сообщила она, - то мне еще пришлось папу уговаривать. Он хотел вообще умыть руки. Он до сих пор сердит за твою противную тетку, - тут Нэля неожиданно для себя вспомнила свое недоумение, которое так и не разрешил Митя, - по поводу какой-то Лели, и сказала, кстати, он меня спрашивал (хотя этого не было), кто такая эта Леля?

Имя Лели стегануло Митю так неожиданно, что он вздрогнул и испугался. Испугался того, что нэлин папа запомнил это имя и, оказалось, спрашивал... Нэле же он постарался, как можно небрежнее ответить: это подружка тетки, такая же, как и она, пожилая. Тетка ее обожает, та, видите ли, дама с высоким вкусом и все ей должны смотреть в рот...

Все это он отбарабанил скоренько, Нэля ответом удовлетворилась, действительно, откуда у митиной тетки могут быть молодые приятельницы?..

Митя вдруг решил, что не станет спорить с папой, а творчеством можно заниматься хоть и ночью.

Он сказал Нэле примирительно: хорошо, Нэлек, не будем ссориться, не из-за чего.

Нэля удовлетворилась и этим заявлением.

Так совершилось одно, незаметное пока для глаз, уточнение митиной судьбы. А скоро последовало и другое.

Он пришел из института и увидел на столике в прихожей раскрытую телеграмму...

Почему-то почудилось, что телеграмма - ему. Так и было.

В ней сообщалось, что умерла бабушка.

Сухое, без слез, рыдание вырвалось из горла, - и Митя рванулся в ванную, облил голову холодной водой, - так страшен был этот плач без слез, разрывавший горло и голову.

После холодной воды рыдание это прекратилось и накатили холод и пустота. Никогда не будет у него бабушки, ни-ког-да.

Он вышел на кухню,

так и не сняв плащ и сел у стола.

Нэля пришла с Митенькой с прогулки и застала его там, уставившегося пустым взглядом куда-то в окно.

Когда она вошла на кухню, Митя так же пусто посмотрел на нее и сказал: бабушка умерла.

И тут же снова пришло это сухое рыдание, которое было похоже на какой-то приступ.

Нэля перепугалась за Митю и стала его по-своему успокаивать.

– Ну, что же делать! Она же старенькая была совсем... Митя, перестань, не изводи себя...

А он сквозь это рыдание и икоту прорывался: я... ее... так... больше и не...не... увидел...

Нэля дала ему воды, он выпил разом стакан, замолчал, но стал трястись и смотрел на Нэлю тоскливыми собачьими немыми глазами.

Нэле стало страшно и она закричала на него: перестань трястись, придурошный!

И Митя перестал. Тогда она еще решила добавить помогшего "лекарства": здоровый парень, муж! отец! А ревешь хуже Митьки!

Она кричала, чтобы привести Митю в чувство, а самой было жаль его, такого сразу маленького, иззелена бледного, в плаще, - будто чужого в своем доме. Она же любила Митю.

Покричав, Нэля увела Митеньку в детскую, который принялся было плакать с папой Митей, поставила чайник и вот они уже сидят и обсуждают положение. Вернее, говорит Нэля, а Митя старается вникнуть в то, что говорит жена.

– Я, конечно, понимаю твое состояние, но... Ты можешь не согласиться со мной... Вот мой тебе совет: пошли маме телеграмму, даже я могу сходить послать, тебе незачем в таком состоянии выходить. Ехать тебе не надо. Во-первых, ты ничему не поможешь,

во-вторых, можешь не успеть...

Вот это она зря сказала. Нэля увидела, как содрогнулся Митя от ее слов.

... Что не УСПЕТЬ?.. Бабушки нет. Ее похоронят и останется ее

комната, ее вещи, а самой ее нет!.. И никогда не будет! Он должен ехать, лететь, чтобы что?.. Что-то понять.

И он ответил Нэле: я все равно поеду.

Нэля сжала ротик и ушла в детскую, она и сама не могла бы точно объяснить, почему так не хочет, чтобы Митя уезжал... Ей казалось, что если уедет туда, то не вернется.

Митя пошел в их комнату и стал перебирать свои вещи: рубашки, трусы, майки, носки... И только когда он вытащил чемодан, с которым приехал в Москву, благодатные слезы хлынули из его пересохших глаз и он плакал тихо и будто с облегчением.

Зашла Нэля, увидела плачущего Митю над старым чемоданом и осуждающе покачала головой, а он сказал просительно: Нэличка, я должен ехать...

Он просил не разрешения, - понимания просил, доброты, и слов: поезжай, Митечка, ты должен.

Нэля понимала это, но заставить себя сказать так - не могла. Она повернулась уйти и на ходу обиженно бросила: как хочешь. Ты всегда все делаешь по-своему. Скоро распределение, на похороны ты можешь не успеть, ничему приездом своим не поможешь, а тут все провалишь.