Любовник из провинции

Васильева Ксения

От мамы и бабушки долго не было ответа, а потом пришло письмо, - как всегда от мамы, с бабушкиной припиской.

Мама, конечно, рыдала и писала о том, что Митя сделал все слишком рано и что сразу ребенок...
– этого мама даже предста

вить не может, потому что сам Митя - еще ребенок...

Письмо было горестное, сумбурное и ни слова о Нэле, жене Мити, все о нем и о нем: сетования и ахи...

Бабушкина приписка была даже суховата. Она поздравила Митю и Нэлю, написала, что, конечно, рановато, но она так и думала...

И

в конце бабушка вдруг вскользь заметила, что Мите не следовало уезжать в Москву.

Вот такое письмо получил Митя и расстроился. Чем-то письмо его растревожило и он даже не стал показывать его Нэле, сказав, что там одни поздравления.

Немного прошло времени, как Митя стал папой. У них с Нэлей родился сын, которого они с обоюдного согласия назвали Дмитрий, второй Митя. Нэля, естественно, бросила институт и тут уж никто не возражал - маленький ребенок, кормежка, то и се...

На гражданские "крестины" приехала митина мама ( бабушка сказалась старой и слабой, а на самом деле впала уже в такой период жизни, когда даже личная жизнь ее любимого внука становится менее интересной, чем то, что приблудный котенок научился писать в унитаз...) и мама Нэли.

Кумы были настолько разными, что никак не находилось хоть что-то, что их бы объединяло. Даже общий внук вызывал разные эмоции.

Митина мама заплакала, когда увидела лежащего в колясочке крошечного человечка - СЫНА ЕЕ МАЛЕНЬКОГО МИТЕЧКИ!

Она не могла поверить в то, что ее мальчик сделал вот этого мальчика, и плакала, плакала, как над дорогим покойником...

Даже Митя раздраженно сказал: мама, хватит, перестань же, в конце концов, неловко как-то...

– Да?
– Безнадежно переспросила мама, - я больше не буду. И ушла в комнату, которую ей предоставили.

А нэлина мама, толстая, белая и большая ( в противоположность митиной...) была слишком активной: суетилась над ребенком, с нэлиными грудями, чтобы не начался мастит, поругивала папу за пьянство, Митю за то, что болтается под ногами и ничем не помогает и т. д.

Она стала главным человеком в доме и все просто мечтали, когда же она уедет в свой Киев.

Мама настаивала, чтобы Митя позвонил тетке Кире.

Митя не стал возражать и подумал, что, может быть, и стоит таким образом хоть формально помириться с теткой.

Но из дома почему-то звонить не хотелось, где царила пронырливая теща, которая все замечала, отмечала и становилась все более недовольной (ей не нравился ни Митя, ни его мама... Хотя кто ей нравился? Если подумать, то и никто ), и он пошел на улицу позвонить из автомата.

Войдя в промозглую будку, учуяв туалетный запах, Митя взял трубку и набрал номер... но тут же нажал на рычажок.

Мгновенно застучало сердце, вспотели руки и он явственно ощутил себя в теткиной квартире, в ТОМ времени, и из какого-то уголка памяти выплыла Елена Николаевна со своими голубыми блестящими глазами и пышными формами.

Он

вспомнил и такси и соитие их рук на холодном дерматине сиденья и усмехнулся. Над своими дикими мечтами, желаниями и ощущениями тогда. Как это было далеко! Теперь он - мужчина и знает, ЧТО ЭТО ТАКОЕ!.. Он подумал в этом плане об Елене и что-то дрогнуло в нем... Захотел ли он ее? Он не понял, но ощутил одно - сейчас встреть он Елену Николаевну, он знал бы, как себя вести и куда пойти с ней и что с ней сделать... И эти мысли ужаснули его: значит, он вполне может изменить своей, - как он думал, - любимой жене Нэле? Вот так запросто? Он ощутил даже возбуждение, которое относилось к его воспоминаниям, но никак не к Нэле.

Митя не стал звонить тетке, сказав маме, что Кира уехала в командировку на полгода.

Мама совсем загрустила и собралась уезжать.

Ее особо и не задерживали. Теща, так та не скрывала своей радости, она считала, что митина мама может сглазить их счастье, настроить Митю против жены и семьи, и вообще,- не было в мире человека, которого теща не подозревала бы в различнейших гадствах и подлостях.

Митя проводил маму на вокзал, они поцеловались отрешенно и вдруг оба заплакали и сразу же каждый постарался с этим справиться.

Какой тоненькой стала ниточка, соединявшая их!

Потом он долго бродил по городу, - не хотелось идти домой.

Он вдруг ощутил возраст. Казалось бы, - смешно, восемнадцать лет... Но в эти годы он стал и мужем, и отцом, и долг ответственности настиг его. Отныне он - глава семьи.

И это так поразило его и ударило, что он понял, - надо срочно выпить, развеять эту непомерную тяжесть, внезапно осознанную им.

Разве он хотел этого? Разве он хотел стать отцом? Нисколько! Он просто захотел стать мужчиной, скорее испытать все на себе - и вот, что из этого вышло.

На "своем" бульваре он зашел в "деревяшку", так местные алканы называли павильон Пиво-Воды, и где главным действом было - пить водку, в стоячку. Стульев не полагалось.

Там было как всегда многолюдно и свободное место было только рядом с человеком в черных очках...

... Слепой, с радостью подумал Митя. Слепой, - значит, не станет лезть в душу и не будет настырно глазеть и требовать внимания.

Митя, как и полагалось, взял стакан водки, кружку пива и салат ( такого количества разного алкоголя он еще не потреблял).

Глядя на мутный, плохо отмытый стакан с прозрачной жидкостью он опять подумал о сыне и посчитал, что должен сейчас выпить за него,- это как-то снимет греховность митиных мыслей.

Пока Митя ничего не чувствовал к своему сыну, тем более, что день ото дня тот становился похож даже не на Нэлю, а на ее папу и ничего митиного не было в нем.

Выпитый почти залпом стакан водки привел его в короткий зверский шок. Мите показалось, что он вот тут, на заплеванном полу деревяшки умрет, скрючившись от ужаса и боли.