Любовник леди Софии
Шрифт:
София задумалась над ситуацией. Получалось, что у нее не было предлога отказать матери Росса. Она отрешенно вздохнула, внутренне приготовившись к предстоящему ей Геркулесову подвигу.
— Хорошо, я поеду, — произнесла она. — Обещаю, я приложу все усилия к тому, чтобы праздник в честь дня рождения вашего деда состоялся.
— Спасибо.
Его рука скользнула ей вокруг шеи, коснувшись уложенных в узел волос на затылке. Кончики пальцев нащупали выбившиеся пряди и нежно пригладили их.
София затаила дыхание.
— Пойду собирать вещи.
Большой палец его руки описывал медленные круги у нее на шее.
— И вы не собираетесь поцеловать меня на прощание?
София
— Как мне кажется, с моей стороны было бы весьма неразумно… это сделать. Нехорошо нарушать правила приличия. Этот отъезд пришелся весьма кстати. Он поможет нам восстановить наши прежние отношения, когда мы…
— Разве вам неприятно меня целовать? — Он поймал вы бившийся локон и нежно накрутил себе на палец.
— Не в этом дело, — произнесла София. — А в том, что это нехорошо.
В его глазах блеснул вызов.
— Это почему же?
— Потому, что я боюсь, — пролепетала она и умолкла, но затем, набравшись мужества, довела свою мысль до конца: — Нам с вами нельзя заводить любовный роман.
— А разве я собирался заводить с вами роман? — возразил Росс. — Мне нужно совсем другое. Я…
София машинальным движением поднесла ладонь к его губам. Она не знала, что он скажет дальше, но ей даже не хотелось это слышать. Каковы бы ни были его истинные намерения, ей не перенести, когда он облечет их в слова.
— Ничего не говорите, — произнесла она умоляющим тоном. — Давайте просто расстанемся на неделю. После того как у вас будет время поразмыслить над тем, что произошло, вот увидите, ваши чувства изменятся. Я уверена в этом.
Его язык коснулся ее пальцев, и она тотчас отдернула руку.
— Неужели? — спросил Росс и наклонился к ней ниже.
Его рот нашел ее губы, и этот долгий и влажный поцелуй тотчас наполнил все ее естество трепетом. Она ощутила прикосновение его языка к нижней губе, и от ее былой решимости; противостоять соблазну не осталось и следа. Задыхаясь, она подалась вперед, и он тотчас прижал ее к себе, обхватив одной рукой под ягодицы. Она же обняла его за шею и с жадностью; впилась поцелуем ему в губы. Было невозможно противостоять их взаимному притяжению, что скорее всего и хотел показать ей Росс. В ответ на ее страстный порыв он еще более жадно прильнул к ней губами, скользнув языком в глубь ее рта. Она тотчас разомлела в его руках, отдаваясь во власть его ласкам.
Но в следующий момент он так же неожиданно отпустил ее. София растерянно потрогала пальцами все еще влажные от поцелуя губы.
Ей показалось, что Росс посмотрел на нее одновременно высокомерно и насмешливо, хотя и на его лице также играл румянец.
— До свидания, София, — глухо произнес он. — Увидимся через неделю.
Карета, присланная за ней семейством Кэннон, поразила Софию — ей еще ни разу не доводилось ездить в таком шикарном экипаже. У него имелись красивые окна, темно-зеленые лакированные бока, украшенные позолоченными резными завитками, и мягкая темно-коричневая кожаная обивки внутри. Благодаря упругим рессорам карета катила на удивление мягко, и София даже не заметила, как они преодолели двадцать пять миль, отделявших шумный Лондон от живописного беркширского поместья.
И хотя ей страшно было даже подумать о том, какое грандиозное дело ей предстоит, Софии не терпелось увидеть загородный дом, где Росс Кэннон провел свое детство. Графство Беркшир и его пейзажи оказались точно такими, какими их описывал Росс, — живописные зеленые луга, красивые леса и небольшие городки с горбатыми мостами, перекинутыми через Темзу или Кеннет. В воздухе, приятно щекоча нос, витали запахи свежевспаханной земли и травы.
Карета
София изумилась красоте здешнего пейзажа — тут были дубовые и буковые рощи и обширный пруд, сверкавший голубизной под прохладным небом. Наконец вдали показались очертания самого дома, старинного особняка начала семнадцатого века, с крышей, украшенной бесчисленными коньками, башнями и башенками. Огромный кирпичный фасад дома был столь внушителен, что София тотчас ощутила необъяснимый трепет.
— О Боже! — прошептала она.
Парадный вход охраняли живые изгороди высотой в пятнадцать футов, а за ними раскинулись огромные клумбы, пестревшие примулами и рододендронами. А к оранжерее в южном конце дороги вела аллея огромных платанов, привезенных откуда-то с Востока. Даже в самых своих смелых мечтаниях София не могла представить, что поместье Кэннонов окажется столь внушительным.
Ей тотчас на ум пришли две мысли. Во-первых, как человек, располагающий таким состоянием, способен довольствоваться спартанской жизнью на Боу-стрит? И во-вторых, как ей пережить грядущую неделю? Ведь совершенно ясно, что она абсолютно не приспособлена для выполнения столь грандиозного поручения. Она еще слишком неопытна, чтобы держать под своим началом целый полк слуг. Вряд ли она может рассчитывать, на уважение с их стороны. Они ее даже слушать не станут.
София прижала руки к животу, опасаясь, что ей вот-вот станет дурно.
Карета остановилась перед парадным крыльцом. Бледная как полотно, но полная решимости, София, опершись на руку лакея, вышла из кареты и пошла вместе с ним к входу. Затянутой в перчатку рукой ее сопровождающий несколько раз постучал в массивные дубовые двери, и в следующее мгновение они бесшумно распахнулись.
Перед Софией простирался огромных размеров холл с каменным полом. В дальней его части начиналась парадная лестница, которая затем раздваивалась и вела соответственно в оба крыла просторного особняка. Стены были увешаны гигантскими гобеленами золотистых, абрикосовых и голубых тонов. София обратила внимание, что с обеих сторон холла находились гостиные. Та, что слева, была выдержана в строгом мужском стиле, с элегантной темной мебелью и в синих тонах, в то время как та, что находилась справа, была явно женской по настроению. Стены здесь были обиты шелком персикового оттенка, обставлена гостиная была изящной позолоченной мебелью.
Дворецкий провел Софию в эту вторую, золотистую, гостиную, где ее уже поджидала мать Росса Кэннона.
Миссис Кэтрин Кэннон была высокая элегантная женщина, одетая в простое повседневное платье. Единственным ее украшением были аметистовые гребни, державшие в элегантной прическе ее седые волосы. Черты ее лица были резкими и угловатыми, однако зеленые глаза светились добротой.
— Мисс Сидней! — воскликнула она, поднимаясь навстречу Софии. — Добро пожаловать к нам в поместье. И спасибо, что вы согласились прийти мне на помощь, ведь нас постигла настоящая катастрофа!