Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти)

Чемберлен Диана

Клэр лишь покачала головой.

– Все зависит от того, что вы считаете главным, – заметила она. – В жизни ребенка тоже бывают плохие времена, но, если думать только о них, ваше восприятие сильно исказится. Взять, к примеру, вашего сына. Неужели вы готовы признать, что у него, как и у вас, несчастливое детство?

– Так оно и есть. Мысль об этом не дает мне покоя. А как насчет вашей дочери?

– Ну, она-то росла вполне счастливой, – не задумываясь, выпалила Клэр, хотя сердце у нее сжалось при воспоминании о тех ссорах, которые не раз происходили

между ними перед отъездом Сьюзан в колледж. Что ж, для подростка это совершенно нормально.

– Вы назвали свою мать «Мелли»?

– Да. Она сама просила называть ее так. Говорила, что чувствует себя старухой, если к ней обращаются «мама».

На губах Рэнди вновь мелькнула скептическая улыбка. Взяв пустые чашки, он убрал их в корзинку.

– Не хотите взглянуть на «Чародея из Дассана»? – неожиданно спросил он.

– С удовольствием, – ответила Клэр, и только тут до нее дошло, что его предложение, вполне возможно, не распространялось на Джона. При мысли об этом она покраснела.

– Прекрасно, – с энтузиазмом откликнулся Рэнди. – В кассе вас будут поджидать два билета на воскресный вечер. Ничего, что это воскресенье? На субботу уже все распродано.

– Нет, нет, все в порядке.

– И не забудьте заглянуть потом за кулисы. Я бы хотел познакомиться с Джоном… ведь так его зовут?

– Да.

Джон. Она бросила взгляд на часы. Без четверти два! А на два у них назначена встреча с Томом Гарднером. Ясное дело, она уже не успеет. Можно бы позвонить Джону из театра, но это задержит ее еще больше. Уж лучше извиниться на месте. Странное дело: она могла поклясться, что провела в театре не больше часа!

– Мне нужно идти, – сказала Клэр. – Я опаздываю на встречу.

Вставала она медленно, чтобы не спровоцировать головокружение. Оно накатило на нее и на этот раз, но почти сразу прошло.

Рэнди последовал за нею в фойе, где по-прежнему висела красочная афиша. Распахнув входную дверь, Клэр вышла на улицу.

– Спасибо вам, Клэр, – сказал Рэнди, придерживая ее за руку. – Спасибо, что согласились побеседовать со мной, – они так и стояли рядом, ощущая друг друга сквозь тяжелые шерстяные пальто. – Как насчет того, чтобы еще разок отобедать вместе?

Этот вопрос удивил Клэр. Ей хотелось сказать «да», но она не решалась. Как, скажите на милость, ей забыть о Марго, если она намерена и впредь общаться с ее братом?

Рэнди заметил ее сомнения, однако истолковал их не совсем правильно.

– Чисто платоническая встреча, – добавил он. – После развода я превратился в настоящего отшельника. Ничего кроме работы да редких, но волшебных моментов на этой сцене, когда я охотно притворяюсь кем-то другим, – он бросил взгляд на серое, затянутое облаками небо. – Я прожил так уже год. Так здорово просто поговорить с кем-то, тем более, что вы – весьма симпатичная особа. С добрым, но храбрым сердечком.

– Я с удовольствием встречусь с вами, – эти слова вырвались у нее как бы сами собой. Привстав на цыпочки, она чмокнула его в щеку и тут же заспешила к машине.

Ей не хотелось, чтобы он заметил ту смесь эмоций, которая отражалась сейчас на ее лице. Клэр сама не могла понять, почему спокойствие и комфорт, которые она ощущала в присутствии Рэнди Донована, мешались в ней с чувством неизъяснимой опасности.

12

Джереми, Пенсильвания 1959 г.

По утрам большая спальня на втором этаже наполнялась ярким солнечным светом и ароматным запахом кофе. Солнце врывалось в окна, заливая желтые обои и согревая темный дубовый пол. Две маленькие девочки мирно спали в своих кроватках, спрятав носы под пестрыми одеялками, которые их бабушка скроила из разноцветных кусочков материи. Первой обычно просыпалась семилетняя Клэр. Сонно потягиваясь, она касалась руками деревянного изголовья кровати и с удовольствием вдыхала поднимавшийся снизу аромат кофе. Ее пятилетняя сестричка, Ванесса, открывала глаза лишь после того, как Клэр окликала ее со своей кровати, да и тут она не спешила встать.

В одно чудесное июльское утро Клэр проснулась позже обычного и тут же поспешила разбудить Ванессу. Та выбралась из постели без особой охоты: она всегда ворчала и дулась до тех пор, пока ей не удавалось наконец ополоснуть лицо и почистить зубы. Клэр помогла сестре одеться, хотя Ванесса сама недурно справлялась с этой задачей. Вот и сегодня она настояла на том, чтобы самой застегнуть крохотные пуговки на летней блузке. Было еще довольно рано, когда девочки, опрометью сбежав по лестнице, распахнули дверь кухни.

– Что за красавицы у меня дочки! – поднявшись со стула, Мелли, по своему обыкновению, звонко расцеловала девочек. У ног радостно крутился Такер, их пятнистый пес. Мелли повернулась к своей матери, которая пекла в духовке ароматные булочки. – Только взгляни, мама! Разве они не красавицы?

Дора Сипаро, оставив на мгновение сковородку с маслом, окинула девочек оценивающим взглядом.

– Хорошеют с каждым днем, – промолвила она.

Устроившись на своем месте, Клэр аккуратно сложила руки на краю стола. Ванесса поспешила сделать то же самое.

– Мне кофе, пожалуйста, – сказала Клэр.

– Мне кофе, пожалуйста, – послушно повторила Ванесса.

Мелли придвинула стул Ванессы поближе к столу.

– Да, мэм, – сказала она.

Мелли налила девочкам по чашке кофе – точнее, плеснула немного кофе в их широкие чашечки, долив их затем молоком. Бабушка поставила рядом тарелки, на которых красовалось по свежевыпеченной булочке, щедро посыпанной сахарной пудрой.

После этого Мелли уселась за стол рядом с дочками. Ее длинные белокурые локоны были того же оттенка, что у Ванессы: в солнечных лучах они сияли, будто золотые. Клэр в этом смысле пошла в отца: ее темные густые волосы совсем не блестели. Очень скоро она должна была вступить в тот возраст, когда такие вопросы приобретают первостепенное значение.