Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти)
Шрифт:
Ванесса энергично закивала, а Клэр покраснела от гнева.
– Он мой! – она решительно обняла изящную ногу скакуна. – И всегда был моим. А она может кататься на любой другой лошади.
Наклонившись, Винсент взял на руки белокурую внучку.
– Ты ведь знаешь, Ангелок, что это любимая лошадка Клэр? – спросил он. – Она всегда катается на нем.
Клэр с негодованием кивнула. Ее ноздри раздувались от возмущения.
– Даже если ты будешь время от времени кататься на Титане, он все равно останется лошадкой Клэр. А ты можешь выбрать для себя любую другую лошадь.
Клэр с подозрением
Тот присел рядом с ней на корточки, так и не спустив с рук Ванессу.
– Я знаю, детка, что Титан – твоя лошадь. Но почему бы тебе не уступить его на эту поездку Ванессе?
Клэр мрачно воззрилась на младшую сестру. Ее белокурые волосы были почти того же оттенка, что и грива у Титана.
– Ненавижу тебя, – заявила она Ванессе.
– Что ты, Клэр, – коснулся ее руки Винсент. – Не говори так.
– Ненавижу. Пусть сама катается на этой глупой карусели.
Но переспорить деда ей так и не удалось. В результате она, нахохлившись, осталась сидеть на ящике в углу амбара. Винсент ушел чинить дверь, а Ванесса кружилась на гордом белом скакуне, заливаясь радостным смехом.
Неподалеку от дома Лен и Мелли садились в машину. Хотя музыка в амбаре играла достаточно громко, Клэр отчетливо слышала, как они проехали мимо на своем зеленом «Плимуте». Позади амбара машина вдруг затормозила. Громко хлопнула дверца, и началась ужасная, отвратительная перебранка. Подняв голову от работы, Винсент пристально глянул в ту сторону, как будто мог увидеть дочь и зятя прямо сквозь стену.
Клэр смотрела на деда, разинув от изумления рот. Она все ждала, что он вмешается и положит конец этой ужасной сцене.
Винсент подошел к карусели и с трудом залез на платформу. Добравшись до фисгармонии, он включил музыку на полную громкость, так что никаких других звуков уже не было слышно. После этого Винсент вновь слез с платформы. Капли пота струились по его щекам, и он вытащил платок, чтобы отереть лицо.
Винсент с улыбкой повернулся к Клэр.
– Смотри, как славно кружится наша Ванесса, – ему пришлось практически кричать, чтобы она его услышала.
Ванесса сидела, крепко обняв Титана за шею, и трудно было понять, где заканчивается его грива и начинаются волосы девочки.
Посмотрев на них с минуту, Винсент вернулся к работе, а Клэр, сжавшись в комок, прислонилась к стене амбара. Крики и брань давно утихли – если вообще когда-нибудь были. Может, это такая игра и родители просто смеялись? Неприятные воспоминания стерлись и потускнели под звуки громкой, завораживающей музыки.
21
Впервые за всю свою жизнь она солгала Джону. То была настоящая ложь, а не какая-нибудь невинная выдумка, от которой ничего не стоит отмахнуться. Клэр позвонила ему из дома на работу, оставив сообщение на автоответчике. Все это время она судорожно сжимала трубку, однако голос ее звучал бодро и уверенно. Такое чувство, будто она и впрямь была завзятым лжецом. Впрочем, она уже успела натренироваться благодаря своей новой привычке умалчивать факты. С того ужасного утра в Балтиморе прошло дней десять. Клэр больше не рассказывала Джону о своих
Но затем настал черед музыкальной шкатулки. Вчера вечером, после работы, она отправилась с Амелией за покупками. Та искала подарок для племянницы, и они заглянули в магазинчик, торгующий музыкальными шкатулками. Клэр рассеянно бродила вдоль прилавков, изучая различные картинки на крышках. Ее внимание привлекла шкатулка, украшенная изображением лошадки и повозки. Клэр открыла ее, и в зале зазвучала мелодия «Позволь мне называть тебя милой». Невинная песенка, но с первых же нот Клэр пробила нервная дрожь. Она так резко захлопнула крышку, что продавщица неодобрительно глянула в ее сторону.
– Пожалуйста, поосторожней. Они такие хрупкие.
Не в силах бороться с чувством тошноты и головокружения, Клэр в изнеможении прислонилась к прилавку.
– Мне плохо, – сказала она продавщице, с трудом выговаривая слова. – Могу я воспользоваться вашей уборной?
Женщина покачала головой.
– Прошу прощения, но у нас нет общественного туалета. Ближайший вы найдете…
– Прошу вас, – повторила Клэр. Комната начала стремительно вращаться перед ее глазами.
– Клэр, – раздался встревоженный голос Амелии, – ты так побледнела. Что с тобой?
Клэр разрыдалась. В глубине души она стыдилась подобного проявления слабости, но ничего не могла с этим поделать.
– Пусть она воспользуется вашей уборной, – обратилась к продавщице Амелия. Голос ее прозвучал неожиданно твердо и властно. Клэр прислонилась к подруге, продолжая всхлипывать у нее на плече.
Продавщица сдалась и повела их в коридорчик за торговым залом, где находилась маленькая уборная.
– Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? – с тревогой спросила Амелия. С трудом кивнув, Клэр шагнула в туалет и заперла за собой дверь. Сев на закрытый унитаз, она прислонилась спиной к бачку. Стоило ей зажмуриться, и она тут же увидела собственную руку, распахивающую музыкальную шкатулку. Перед глазами мелькнула лошадка с миниатюрной повозкой. Спешно открыв глаза, она принялась читать надписи на стенах и двери крохотной кабинки. Довольный покупатель – постоянный покупатель. Лучшая продавщица месяца: Джинни Алексрод.Прочитав с дюжину таких фразочек, Клэр заметно успокоилась.
– Клэр! – раздался за дверью голос Амелии. – Клэр, с тобой все в порядке?
– Да, – ответила Клэр. Дыхание у нее полностью восстановилось. Намочив под краном платок, она аккуратно промокнула кожу под глазами, надеясь убрать оттуда следы слез. В зеркало Клэр старалась не смотреть.
Амелия, донельзя встревоженная, поджидала ее в узком коридоре. Клэр одарила подругу сияющей улыбкой.
– Прости, – сказала она. – Сама не понимаю, что со мной случилось. Мне вдруг стало так плохо, но это быстро прошло.