Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти)

Чемберлен Диана

Дебра пожала плечами.

– Нет, не было никакого насилия. Ни сексуального, ни вербального, ни физического. И в тех образах, которые я вижу, нет ничего насильственного или жестокого.

Кровь на белом фарфоре.

Клэр нервно дернулась, словно пытаясь отогнать от себя непрошеное видение.

– Я только что видела… – она покачала головой.

– Какой-то образ?

– Да. Простите, но я не хочу говорить об этом.

Если бы здесь был Рэнди, она смогла бы разговориться.

– Все

в порядке, – Дебра внимательно изучала ее лицо. – Что вы помните из своего детства?

Клэр отвела взгляд.

– Помню, что это было замечательное время. Все лето я проводила на ферме у бабушки с дедушкой, и жилось мне там просто здорово. Впрочем, – взглянула она на Дебру, – были у меня в детстве и неприятные моменты, вроде развода родителей. Я о них знаю, однако, совершенно не помню.

– Ваши родители живы?

– Нет.

– Когда они умерли?

– Около десяти лет назад.

– А от чего они умерли?

– От чего умер отец, я не знаю. Мы с ним совсем не виделись. А мать умерла от рака легких.

– У вас были хорошие отношения с бабушкой и дедушкой?

– Прекрасные! Особенно с дедом. Он вырезал для каруселей деревянных лошадок, так что общаться с ним было одно удовольствие.

– Могу представить, – Дебра глянула на нее с новым интересом. Она стала расспрашивать Клэр про деда и его карусель. Клэр отвечала, но без особого воодушевления. Она понимала, что Дебра использует эту тему, чтобы дать ей возможность расслабиться. Как бы ей хотелось, чтобы задумка психотерапевта сработала!

– Сколько лет вам было, когда умерли бабушка с дедушкой? – спросила Дебра.

– Мне тогда было… – Клэр вдруг осознала, что в ее памяти существует серьезный провал. Она прижала пальцы к вискам, пытаясь собраться и ответить на вопрос. Через несколько секунд она вновь взглянула на Дебру. – Я не помню.

Было видно, что ее ответ озадачил Дебру.

– А вы помните, как они умерли? – поинтересовалась она.

Клэр вновь принялась напряженно рыться в памяти, и на этот раз ей удалось откопать частичку правды.

– Моя бабушка умерла во сне, – объявила она.

– От чего?

– От старости, должно быть, – пожала плечами Клэр. – Точно не знаю. Постойте-ка. Мы перестали ездить на ферму, когда мне было лет тринадцать. Значит, примерно тогда она и умерла.

– А как насчет вашего деда? Когда и от чего он умер?

– Он… – на этот раз она сдалась практически сразу. – Простите, но я не помню.

– Братья-сестры у вас есть?

Клэр рассказала про Ванессу. Дебра еще больше нахмурилась, услышав о том, как отец увез с собой ее младшую сестру. Она стала расспрашивать про Лена Харта, и Клэр отвечала, как могла, хотя знала не так уж много.

– А как насчет вашего мужа? – поинтересовалась Дебра. – Вы можете обсуждать с ним свои видения?

Клэр медленно покачала головой.

– Я испытываю неловкость, когда говорю с ним о подобных вещах, да и он не рвется о них слушать.

Есть, правда, один человек, – взглянула она на Дебру. – Это брат той женщины с моста, – она описала свою связь с Рэнди. – Это единственный человек, с которым я способна говорить о своих видениях. Только с ним я чувствую себя в безопасности.

По лицу Дебры было ясно, о чем она сейчас думает: Ага! Так вот к чему все идет.

– С этим человеком у нас исключительно дружеские отношения, – Клэр попыталась искоренить подозрения Дебры в самом зародыше.

– Понятно.

Дебра задала ей ряд вопросов о Рэнди, затем о Джоне. Клэр постаралась описать свою любовь к мужу и то теплое чувство, которое охватывало ее в присутствии Рэнди, но очень скоро ей стало ясно, что Дебра не склонна менять своего мнения о происходящем.

Плечи у Клэр устало поникли. Что толку в дальнейших беседах, если Дебра не в состоянии понять ее чувства, а сама она не в силах рассказывать здесь о своих видениях? Клэр вспомнился сон – как решительно захлопывала она двери шкафчиков. Нет, нет, нет.

– Я думаю, нам стоит встречаться пару раз в неделю, – промолвила Дебра. – Я понимаю, что вас пугает эта мысль, но мы сделаем все возможное, чтобы вы безбоязненно могли рассказывать о своих чувствах.

Клэр с трудом представляла, как это им удастся достичь такого согласия.

– Как насчет одного раза в неделю? – выдвинула она встречное предложение. Ей потребовалось немало времени, чтобы настоять на своем, но в итоге Дебра все-таки согласилась.

Тем вечером Клэр сказала Джону всю правду: в офисе Дебры Парлоу ей было крайне неуютно. Она продолжит посещать психотерапевта, заявила Клэр, но вряд ли та поможет ей справиться с проблемами.

– Не получится с ней, найдем тебе другого терапевта, – заявил Джон с тем оптимизмом, которого прежде в избытке хватало самой Клэр.

* * *

На следующее утро после посещения Дебры Клэр проснулась от воя сирен, криков, грохота молотков и громкой, назойливой музыки.

Позволь называть тебя милой.

Ей хотелось крикнуть, но звук застрял у нее в горле. Она схватила Джона за руку, но тот даже не проснулся. В полном ужасе Клэр выскочила из кровати и метнулась в коридор.

В гостиной она стащила с дивана плед и плотно завернулась в него. Рука сама потянулась к телефону. В ожидании ответа она судорожно сжимала трубку, надеясь только, что ее не стошнит прямо на ковер.

– Алло? – сонным голосом произнес Рэнди. Лишь сейчас Клэр поняла, что не удосужилась даже взглянуть на часы.

– Я разбудила тебя. Прости, ради бога, но у меня был кошмар. Или я опять попала в прошлое, – сказала она, сглатывая слезы. Внезапно она осознала, что плакала с момента пробуждения… А может, даже во сне. – Это так ужасно, Рэнди. Я до сих пор…