Любовник Павлова 2
Шрифт:
– Очень богатый, влиятельный, очень опасный мужик из тех, кому не отказывают, когда они сами себя в гости приглашают.
Костя молчал. Одно лишь имя Вадима всколыхнуло пласты крайне болезненных воспоминаний.
– Помнишь тестя моего несостоявшегося? – спросил Кир.
– Павлова?
– Да. Серьёзный мужик, и я крепко ему на мозоль наступил. Дочку в жёны не взял, крутил с ней, не признаваясь, что по жизни би и не девственник уже вечность. Я тебе не рассказывал, но когда он узнал, что я предпочёл его дочери
Костя бездумно отпил приготовленный чай – обжёг язык. Отошёл от стола, взъерошил волосы, шумно выдохнул. В голове не умещалось, что в воскресенье увидит Вадима.
– А теперь этот яростный гомофоб заделался геем. Всю жизнь трахал всё, что с третьим и больше размером груди, но с сегодняшнего дня у него в любовниках – Вадим Хотов. – Кир шумно выдохнул. – Я тебе сразу хотел позвонить, но не знал, как рассказать. А потом Дэн, пока он заснул, в общем, так получилось, прости.
– Дэн не знает?
– Ты смеёшься? Конечно, не знает. Или, скажешь, что твой Генка знает о существовании Вадима?
Костя опёрся бедром о подоконник, уставился в ночь за окном – светящуюся фонарями, фарами проезжающих по проспекту машин, витринами, окнами – ни разу не тёмную.
– Да, Гена знает. Я рассказывал ему о Вадиме в общих чертах.
– Тем более не приходите, а то ещё заревнует, – посоветовал Кир. – Не нужно тебе бередить это всё. Даже смотреть в сторону этой дряни.
– У меня теперь есть противоядие от его красоты.
Кир хмыкнул.
– Он не стал хуже, наоборот. Похудел, волосы немного осветлил, в глазах появился такой… опасный голод, что ли. Он даст тебе, если ты его только пальцем поманишь. В этом он точно не изменился. Задурит тебе голову, испортит жизнь, разведёт с парнем. Не нужно тебе с ним встречаться.
Костя покачал головой.
– У меня теперь Генка есть. И обязательства перед тобой. И желание жить нормальной жизнью, а не прятаться от прошлого, даже если оно обзавелось богатым папиком и выглядит на миллион.
– Дело твоё, – сказал Кир мрачным тоном. – Просто я помню, как тебя по Вадиму раскатывало. Ты год от вашего разрыва с ним отходил.
– Я справлюсь, уверен в этом. Так что отставить панику – в воскресенье мы к вам придём. И хватит на этом. Спасибо, что предупредил, а теперь иди спать.
– Сам иди. И чтобы о Вадиме даже не думал…
Костя вернулся в постель, лёг рядом со спящим Генкой. Из головы не шёл разговор с Киром. Воспоминания о Вадиме жалили, будто разозлённые пчёлы.
Но от их укусов имелось противоядие.
– Да, Кость, – пробормотал разбуженный Генка.
«Трахни меня», – думал сказать Костя, но это слишком походило на его отношения с Вадимом. С ним он подставлялся всегда, иначе никогда не бывало. С Геной всё было иначе – по-настоящему
– Поспишь ещё, или дашь мне позаботиться о тебе? – спросил он, прервав поцелуй.
– Ты разбудил меня среди ночи, чтобы оттрахать? – Генка приподнял брови. – Не наоборот?
– Не наоборот. И ни полслова, что ты не готовился.
Генка хитро ухмыльнулся.
– Для тебя я всегда готов, профессор.
Костя кашлянул.
– Вообще-то, доцент.
– Ага, – Генка дёрнул его на себя, разводя ноги. – Мой любимый доцент. – Обнял, не вырвешься. – Мой. – Легко прижался к губам. Улыбнулся и клюнул в нос. – Любимый… А профессором ты ещё обязательно будешь.
Когда-то Костя увидел в нём Вадима – потому и заинтересовался, решил клином вышибить клин. А теперь Генка стал тем, кто легко, улыбкой ли, поцелуем изгоняет воспоминания о пережитом предательстве и делает жизнь яркой и светлой. Стал тем, кто Костю искренне любит, с кем Костя хочет разделить свою жизнь.
А Вадим… Ну что Вадим. Он не умеет любить. Ему с Генкой никогда, никогда, никогда не сравниться.
Глава 1. Вадим. Инициативный работник
Накануне я выдрыхся днём, так что утром, пусть и ночью довелось покувыркаться в постели, проснулся ни свет ни заря. Повернул голову – смотрю, тот, кто меня полночи по кровати катал, сейчас крепко спит, тихонько посапывая. И лицо у него такое спокойное, все морщинки и жёсткие складки разгладились. И нижняя губа стала как будто пухлей, а рот на вид – значительно мягче.
В других ни разу не замечал настолько резких изменений, но спящий Павлов выглядел лет на десять моложе своей бодрствующей напряжённо-злой версии.
Прежде я не думал об этом, а сейчас как заклинило: красивенный ж мужик. В молодости на него наверняка все делали стойку – и девочки, и мальчики, и женщины в самом соку и взрослые мужики. Однополый интерес к себе он, скорей всего, не замечал, а вот девушек наверняка перетрахал десятками, сотнями.
А сейчас трахал меня – не как старый конь, а жеребец в самом соку. Задница после ночной смены до сих пор слегка ныла. Совсем немного, почти небольно, а так чтобы, проснувшись, первым делом подумать о сексе и захотеть повторить.
Вот сколько я так лежал и смотрел? Да не больше минуты. А Павлов проснулся, хотя я его не будил. Наоборот, и дыхание сдерживал, и не шевелился совсем. Зря старался. Ну точно тигр, вытатуированный на плече, Павлов почуял направленное на себя внимание. Как зверь, привыкший к постоянной опасности.
Взглянул на меня – и я сразу же полез к нему целоваться. Ну а что, работа у меня такая: любить его и ночью, и утром, и днём, и в любом месте, и при каждом удобном и неудобном случае. Хорошая работа, от такой – и такого мужика – отказался бы только дурак.