Любовник

Кисс Марианна

– Да? – нахмурился Ричард.

Окинул меня с головы до ног равнодушным взглядом, задержался на красных, лаковых туфлях на шпильке… Край его губы насмешливо дернулся и остановился.

– Прости, Мари, я очень устал.

Пошел подниматься.

Смотрю перед собой. Взяла бутылку, налила ещё вина, выпила.

Когда я поднялась по лестнице, из спальни уже доносился мерный храп моего мужа. Я прошла в ванную. Остановилась перед зеркалом. Развязала пояс пеньюара. Он скользнул на пол. Смотрю в зеркало. Когда одевала

всё это, тоже смотрела, но тогда с уверенностью и надеждой, а теперь с тоской.

Кому это нужно?

Расстегнула крючок, второй, третий. Зацепилась, дернула, не получается. Дернула сильнее , настойчивей, злее, не снимается. Стремительно повернулась, схватила с полки ножницы, резанула прямо по кружеву, дернула с себя тонкую ткань.

Кому это нужно!

Трусы тоже ножницами, чулки резанула, лопнули, скрутились. Стянула с себя, стряхнула, как какую-то гадость или грязь. Стою голая перед зеркалом, смотрю на себя.

Не понимаю – кому это нужно?

– –

– Дорогая, я ухожу! – слышу голос мужа сквозь сон.

Я открыла глаза. Ричард склонился, навис надо мной.

– Ты уже уходишь? – потянулась я в кровати.

– Работа, милая, – поцеловал меня в щёку. – Ты очень красивая, я тебя люблю, – проговорил своё обычное, утреннее и выпрямился. – Удачной тебе поездки.

– Спасибо, – повернулась на бок, чтобы посмотреть, как он будет уходить.

– Когда вернёшься, обязательно устроим романтический ужин, я тебя приглашаю, – сказал и довольно на меня глянул.

– Ладно, – улыбнулась я в ответ.

– Ну, всё, пока, – он снова подошёл и поцеловал. – Я ушел.

– Давай, – махнула рукой, когда он был уже на лестнице.

Глава 4

Повалялась немного, соскользнула с кровати. После недолгих процедур в ванной пошла вниз. На кухне нажала кнопку кофемашины. Заглянула в холодильник.

Есть не хочу, только кофе. Ну, вдруг. Нет, не соблазнилась ни на что, закрыла дверцу холодильника и сразу услышала в гостиной тихое жужжание пылесоса. Уже кто-то наводит порядок там, где никогда нет беспорядка.

Постояла немного у окна, посмотрела на прохожих. Взяла чашку с кофе и пошла наверх. Нужно собрать сумку. В девять приедет такси, чтобы везти меня в аэропорт. Только успела вернуться в спальню, как зазвонил телефон. Нажала на громкую связь.

– А что такое, почему ты не на работе? – грубоватый голос.

Паола – моя любимая подруга.

– Еду в Чикаго, собираю сумку.

– Понятно. Тогда кинь на всякий случай в сумку то платье, помнишь?

Однажды мы с ней примеряли одежду в одном из модных бутиков, и она практически заставила меня купить платье. Я его купила, но только, чтобы Паола отвязалась.

– Зачем мне такое платье в деловой поездке? Вот приеду, Ричард сказал,

устроим романтический ужин.

– Ты в это веришь?

Вот она всё время ставит под сомнения наши с Ричардом отношения. Мне это не нравится, но я молчу. Она всё-таки единственная моя подруга, ещё с молодости. Мы можем многое друг другу простить. Я-то уж точно прощаю, когда она совсем неосторожно поругивает моего мужа.

– Конечно, верю, – вспомнила себя вчера, в сексуальном белье и туфлях, и как равнодушно посмотрел на меня муж.

Паолу не обманешь. Она словно какими-то невидимыми антеннами улавливает всё, что у меня на душе.

– Ага. И я верю, что на Землю летит астероид. Не смеши меня, подруга, я настаиваю на том, чтобы ты взяла платье и туфли красные свои, на шпильках, на них только импотент не поведётся.

А вот это обидно. Ричард на них вчера не повелся… но он ведь устал.

– Ты портишь меня, – выдаю ей слова моего мужа.

Он её тоже недолюбливает, за свободу взглядов и отношений.

– Я давно мечтаю о том, чтобы ты уже, наконец, испортилась. Ну, сколько можно, Мари, у тебя в глазах нет жизни.

– Есть у меня жизнь в глазах. Не говори ерунды, на прошлой неделе я выиграла дело, – неловко, неподходяще, но аргументирую.

– Во-во, только дела тебя и возвращают к жизни. А должно не это… понимаешь. Пока будешь ходить недотраханная, у тебя не будет в глазах никакой жизни.

– Что? – я кинулась к телефону, выключила громкую связь, чтобы не дай бог никто не услышал, и прошипела в трубку, – С ума сошла, что ты болтаешь?

Она только рассмеялась. Её ни капли не трогает мой стыд, и страх, если не дай бог, кто-то услышит и узнает, о чём я говорю со своей подругой.

– Я тебя умоляю, воспользуйся хотя бы один раз поездкой. Все так делают. Ну, что тебе стоит? Зайди в любой бар в том платье и туфлях, и твой вечер не будет испорчен.

– Он и так не будет испорчен, у меня есть материалы дела. Займусь ими, – перекрываю её непристойное предложение своим пристойным.

– А на сколько ты едешь?

– На два дня.

– Охо-хо! Ты обязана кого-то там подцепить, просто обязана, Мари, не будь дурой. Два дня!

– Может, хватит? – начинает раздражать это сталкивание меня с пути истинного.

– Какая же ты упрямая, Мари, – раздраженно вздохнула Паола.

– Не упрямее тебя. Ты постоянно пытаешься навязать мне каких-то призрачных любовников. Это уже переходит все возможные границы…

– Да потому что мне жалко на тебя смотреть! – кричит в трубку, – Это же издевательство!

– Значит, не смотри. Ладно, всё, я собираюсь, у меня скоро самолёт, – пытаюсь закончить разговор.

– Возьмёшь то платье, и туфли, и наденешь их вечером. Сфоткаешься и пришлёшь мне фотоотчёт. А если не пришлешь, считай, что я обиделась, – говорит требовательным тоном.