Любовники и лжецы
Шрифт:
— В последний месяц у меня случаются провалы в памяти, — сообщил Элиот, переходя сразу к делу.
Доктор кивнула, изучая карту из трех страничек, где были указаны его имя, адрес, номер карточки социального страхования и прочие подобные сведения. Перевернув последнюю страницу, доктор отложила карту и, наклонившись вперед, включила стоявший на ее столе диктофон.
— Вы не возражаете? — спросила она.
Элиот замялся.
— Доступ к вашей истории болезни, как и к этим пленкам, буду иметь только я, — заверила Лианна.
Некоторое время Элиот молча внимательно
— Хорошо, — в конце концов согласился он.
— Если в какой-то момент вы захотите, чтобы я выключила диктофон, то дайте мне знать.
Элиот кивнул.
— А теперь не могли бы вы привести несколько примеров провалов в памяти?
Кейн выпрямился в кресле и скрестил руки на груди. Но тут он осознал, что доктор, прочитав язык его жестов, может, наверное, подумать, будто он не собирается допустить ее к своим самым сокровенным тайнам. Честно говоря, это он и намеревался сделать. Он откинулся на спинку кресла, положил руки на подлокотники, приказав своим пальцам не вцепляться в кожу кресла, и пожал плечами… небрежно, как он надеялся.
— Происходят какие-то необъяснимые вещи, — начал он, стараясь тоном подчеркнуть, что забывчивость даже в самом малом может, с его точки зрения, считаться необъяснимым явлением. — Например, как-то раз я пришел в химчистку, чтобы забрать сданную туда одежду. А владелец химчистки, с которым я имею дело много лет, сказал мне, что я уже забрал ее. Я не поверил ему, но, вернувшись домой, обнаружил одежду в шкафу.
Лианна — доктор Уорнер — кивнула. Она молча ждала продолжения его рассказа. На лице ее были написаны озабоченность и сочувствие. Но Элиот напомнил себе, что это ее работа. Он уже продумал очередную фразу, но внезапно устыдился, что ради собственного спокойствия собирается поведать ей только часть своих проблем. А ведь ему требовалось от нее не сочувствие, а только знания, которые могли бы решить его проблемы.
— В холодильнике я нашел еду, которую не помню как покупал, — продолжал Элиот. — Мне казалось, что у меня еще половина флакона лосьона после бритья, но флакон оказался пустым. Утром я обнаружил свою машину на улице, хотя точно помнил, что оставил ее в подземном гараже своего дома, а после этого вообще не выходил.
Лианна молча слушала, и глаза ее уже больше не казались Элиоту ласковыми и слегка томными. Сейчас ее взгляд был напряженным и понимающим. У него возникло ощущение, что она может читать его мысли и догадывается, о чем он не говорит.
Ладони Элиота, лежавшие на кожаной поверхности подлокотников, стали влажными, но он даже не пошевелил ими, потому что она наверняка бы это заметила.
— А некоторые случаи имели и более серьезные последствия, — продолжал он, переводя взгляд с доктора на шторы, закрывавшие дальнюю стену кабинета. Элиот представил себе, как прячет свои мысли в складках и тени серо-голубых штор. — Я занимаюсь банковскими инвестициями, а эта профессия требует хорошей памяти. Недавно я позвонил клиенту и перенес нашу встречу, а потом забыл об этом. Поехал на встречу, как было запланировано первоначально, и, когда он не появился, стал
Элиот снова перевел взгляд на доктора, воздвигая при этом в сознании мысленный барьер. Это все, что ей следует знать. Наверняка она сможет что-то посоветовать, основываясь и на этой информации. Ведь чужой голос, звучавший в его голове, не был настоящим. Все это плод его фантазий, поэтому нет смысла даже упоминать об этом.
А что касается остального… Но это практически то же самое — он просто не помнит своих действий. Временные провалы в памяти — с кем не бывает?
— Вы принимаете какие-нибудь лекарства? — поинтересовалась доктор.
— Нет, я не принимаю даже аспирин.
Доктор удивленно вскинула бровь.
— А чем же вы лечите головную боль?
— У меня никогда не болит голова. — Да, до прошлой недели у него никогда не болела голова. До того момента, когда ему стало страшно засыпать из боязни увидеть во сне, как он убивает еще одну женщину, а проснувшись, обнаружить фотографию убитой в утренней газете.
— А после такого провала в памяти — ну, скажем, когда вы нашли в своем шкафу одежду из химчистки — вы вспомнили, как забирали ее, или остались в полном неведении?
Элиот покачал головой.
— Остался в полном неведении.
— Понимаю.
Действительно ли она понимает? Хотелось бы надеяться. Хорошо, если бы все оказалось так просто, но Элиот сомневался в этом.
— Недавно я видел сон, — проговорил он. Его желание не выдать голосом свои эмоции оказалось настолько велико, что слова звучали жутко монотонно. — А на следующий день я обнаружил, что это событие произошло в действительности. — Элиот сказал так, потому что не мог заставить себя произнести: «Это сделал я». Ведь он не мог этого сделать. Он не был убийцей.
Он надеялся, что это так. И молился, чтобы надежда оказалась правдой.
— А что вы видели во сне? — спросила доктор.
Элиоту захотелось достать носовой платок и вытереть выступившую над верхней губой и на лбу испарину, но он понимал, что доктор совершенно верно истолкует это как признак нервозности.
— Само событие не столь важно. Но вся проблема в том, что оно произошло в действительности.
Несколько секунд Лианна молчала, она просто сидела и играла карандашом, изучающе глядя на пациента. У Элиота непроизвольно начал дергаться левый глаз. Он не сомневался, что нервный тик не ускользнет от ее внимательного, проницательного взгляда, но, как ни старался, не мог остановить его.
— Думаю, не следует напоминать вам, что все сказанное вами является конфиденциальной информацией, — вымолвила наконец Лианна. — И если вы хотите, чтобы я помогла вам, то должны полностью доверять мне. А если не желаете все рассказать начистоту, то мы оба напрасно теряем время.
Элиот понимал, что она права, и все же не решался быть с ней откровенным до конца.
— А как вы думаете, существует вероятность того, что во мне живет другая личность… ну, как в случае с доктором Джекилом и мистером Хайдом?