Любовники (На Ревущей горе, у Лимонадного озера.Царство покоя.В другой стране)
Шрифт:
— Наверное, твой супруг слишком преклоняется перед тобой, чтобы поступать вот так.
— Ага! Он считает меня чрезмерно скромной… Бедняжка! Он совершенно не разбирается в женщинах. — Она осмотрела гостиную. Естественно, Майлз жил в очень красивых просторных апартаментах, буквально набитых всевозможными предметами, которые он коллекционировал, разъезжая по всему свету. — Чем ты занимался?
— Готовился к отъезду. Помнишь, я говорил тебе, что правительство хочет поручить мне кое-какую работу?
— Ах да! А ты можешь рассказать мне о ней?
— Пока нет, — с улыбкой ответил он. — Мне вообще не
— Это опасно, Майлз? — с тревогой спросила она, чувствуя, как по всему телу пробежали мурашки от одной только мысли об этом.
— Наверное, — ответил Майлз, пожимая плечами.
— Ты боишься?
— Нет. Когда боишься, становишься неосторожным и небрежным. Ну, это когда боишься… Садись-ка вот сюда.
С этими словами Майлз сел на диван, а Аморет примостилась на другом его конце. Она откинулась поудобнее, подложив руки под голову и скрестив ноги. При этом чувствовала, какие линии ее тела видны особенно отчетливо. И следила за тем, как меняется выражение его лица. Потом внимательно посмотрела ему в глаза. Сегодня они были голубыми, как во время их первой встречи.
— Ну, а у тебя как идут дела? — осведомился он. — Ты, верно, знаешь, что я имею в виду.
— О Майлз!.. Ты просто не поверишь! Да-да… Я взяла да и исчезла из нее, вот и все. Мне даже не пришлось столкнуться с какими-либо сложностями. О, это восхитительно… — Аморет широко развела руки. — Теперь я совершенно свободна!
— Но ведь это не войдет у тебя в привычку, верно?
— Нет. — Она пожала плечами. — Я не могу представить себе еще кого-нибудь, кто не нравился бы мне и кому не нравилась бы я…
— Но теперь, когда воздух очищен от нее, ты, возможно, наметишь еще кого-нибудь. Будь поосторожнее с этим, Аморет. Многое может произойти и против твоей воли. Подумай, ты можешь воспользоваться своим даром по ошибке, обнаружив, что потеряла человека, с которым не хотела бы разлучаться. Такой дар, как у тебя, таит в себе много опасного и для тебя, и для других.
Аморет покачала головой.
— Не волнуйся, Майлз. Я буду предельно осторожна. И ничего не случится против моей воли. Майлз… Майлз, как ты думаешь, отличаемся ли мы с тобой из-за этого дара от остальных людей?
— Главным образом мы отличаемся от остальных людей тем, что считаем, будто отличаемся от них.
Аморет соскочила с дивана и остановилась прямо перед ним.
— Нет, Майлз! Мы не считаем, мы знаем, что это так!
Он крепко обнял ее за талию, и она опустилась на диван рядом с ним. Затем Майлз медленно повернулся и увлек ее за собой, пока полностью не закрыл ее своим телом. Они упали на диван.
— О Майлз! — нежно прошептала она. — Я люблю тебя, я люблю тебя! — Она гладила его волосы и лицо; и вот медленно и властно тепло начало овладевать всем ее телом. — Ну почему, почему Дональд не способен сделать так, чтобы я ощутила такое?! Почему, когда Дональд занимается со мной любовью, мне кажется, что все это ненастоящее?
— Может, ты побаиваешься Дональда… — предположил он, целуя ее губы, лицо и шею. Там, где его руки касались ее тела, пробегали сладостные мурашки.
— Но тебя-то я не боялась. Ведь так? — сказала она и спустя несколько секунд глубоко вздохнула. — О Майлз, мне бы так хотелось… мне бы хотелось
Вне всякого сомнения, это было бы весьма недурно — на тот случай, когда Майлз уедет надолго.
Она стала все больше и больше зависеть от него и теперь почти каждый день тайком выбиралась к нему; во всяком случае, намного чаще, чем до ее брака. Ей все труднее было обойтись без их дружбы, абсолютного взаимопонимания, его веселого и поэтического склада характера, способного настроить ее на удивительный лад, что было совершенно недоступно Дональду. А еще Майлз внушал ей чувство абсолютной безопасности от любых невзгод.
Мало-помалу Аморет начала понимать (правда, поначалу довольно смутно), что некая преграда мешает сделать ее жизнь с Дональдом полноценной во всех смыслах слова. И дело было не только в его матери. Было что-то еще, что-то такое, чего Аморет пока еще не могла открыть, хотя осознавала, что именно из-за этого «чего-то» Майлз становится все больше и больше необходим ей.
И вот она сидела, обнаженная, на постели, скрестив ноги, посасывая указательный палец и опершись локтем о колено, и размышляла, что же это могло быть. Аморет уже приняла ванну и собиралась одеться к приходу Шарон, как вдруг неожиданные мысли настигли ее. Настигли, заставив застыть в задумчивости и потерять счет времени.
«Несомненно, Дональд чего-то ожидает от меня, — решила она. — Он чего-то хочет от меня, но не говорит, чего именно. Да, конечно, именно это и не дает покоя. Ну что ж, если это так, то я довольно легко смогу узнать то, что нужно. Я просто спрошу его. Конечно же, без помощи слов. А если, допустим, то, что я узнаю, совершенно не понравится? Допустим, речь идет о том, чего я не могу ему дать?
Допустим, ему захочется такой любви, которую я даю только Майлзу… Допустим… Да что там, это может быть все, что угодно!»
Она спрыгнула с постели и подошла к огромному зеркалу, чтобы рассмотреть себя в полный рост. «Какая же я красавица!» — привычно подумалось ей при взгляде на свое отражение. Ее груди были крепкими, со вздернутыми дерзкими розовыми сосками; талия — чрезвычайно тонкая, бедра и ягодицы — округлые, манящие, а кожа — совершенно белая, и ничто не нарушало этой белизны, если не считать маленького нежного темного треугольничка.
«Чего же еще он хочет?»
Разглядывая себя в зеркале, она злилась на Дональда. Что с ним происходит? Неужели он не осознает, насколько счастлив, обладая ею? Неужели не понимает, сколько мужчин отдали бы все на свете, чтобы обладать тем, чем обладает он? Наверное, Дональд сошел с ума. И если не ценит своего счастья, так дальше продолжаться не может.
Тут раздался стук в дверь, и Аморет вздрогнула.
Она поспешно накинула пеньюар, открыла дверь и увидела на пороге бледную и взволнованную Шарон в норковом манто и с сигаретой в зубах.
— Боже! — воскликнула Шарон.
— Заходи, — пригласила подругу Аморет, отступая назад. — Что случилось?
— Я жду уже полчаса! — ответила Шарон, сбрасывая манто. — Когда я пришла, служанка сказала, что стучалась к тебе, но дверь была заперта, и она подумала, что ты в ванной. С тобой все в порядке? Я уж испугалась, что тебе стало нехорошо или что-нибудь в этом роде…