Любовники старой девы
Шрифт:
И тут раздался ее голос. Никогда не слыхал я таких голосов! Должно быть, у русалок, что рыбаков пением своим манят на острые скалы, вот такие голоса!
— Закариас! — говорит она этим своим голосом. — Ты всё помнишь? Всё понимаешь?
— Да помню, помню! Понимаю! — отмахивается он. — Не оставаться же мне без гроша!
Тогда она медленно откинула покрывало. И будто небесным светом осветило комнату! Такая красавица!
— Что ж, мечи! — говорит Анджело греку.
Тот
Анджело кинул — двенадцать!
— Ну, — хихикает горбун. — Пусть твоя красотка назначает мне цену!
Красавица поднялась, подошла к своему греку, а тот сидел, как потерянный. Она же, отстраняясь от него как-то брезгливо, вытянула у него из-за пояса кинжал, положила на стол и говорит:
— Вот моя цена! — тот, кто решится провести со мной эту ночь, утром пусть выплатит тысячу золотых вон ему, — она указала на грека. — А как выплатит, получит удар вот этим кинжалом. От меня! В сердце!
И повернула к нам лицо. А какое лицо! А глазищи!
Все примолкли. Кому охота сдохнуть из-за девки, пусть даже самой раскрасавицы! Да и тысяча золотых — немалые деньги! Не у всякого найдутся! А у грека, гляжу, руки дрогнули, от жадности, должно быть!
А красавица ждет!
И тут наш горбун сгреб со стола проигранные греком деньги, а как раз и было — тысяча золотых — швырнул в мешок, и мешок тот — греку — к ногам! А тишина — слышно, как мешок загремел!
Красавица шагнула к Анджело. Тот даже немного попятился. Но никто не рассмеялся.
Горбун взял красавицу за руку и повел в пристройку во дворе.
Мы решили не расходиться. Очень любопытно было узнать, как закончится ночь! Спросили вина и стали ждать. Долго ждали. Рассвело. Всё вино выпили. Наконец появляется Анджело. За ним тихими усталыми шагами движется красавица, снова закутанная в покрывало. Прошла в угол и села тихонько, как прежде сидела. Так жаль мне стало ее, хотелось погладить ее, как ребенка какого, по голове. Все молчали. Анджело глядел, как пьяный, после облизнул губищи длинным языком и смачно так пробурчал:
— Сладкая, как персик! Виноградина! У-у! И вроде бы девственница, братцы!
И снова никто не хмыкнул, не захохотал.
— Расплачивайся! — грек внезапно подскочил к Анджело, не выпуская из рук мешка с деньгами. — Расплачивайся, будь ты проклят! Где кинжал?!
Красавица легко встала и подошла к столу. Взяла кинжал.
— Не-е-ет! — горбун завизжал, как недорезанный поросенок.
Он хотел было сбежать, да мы не дали, окружили его кольцом, сжимаем. Он визжит, слюни распустил.
Красавица подошла, вскинула кинжал и зажмурилась. И такая она милая была с этими зажмуренными
Горбун дернулся, обмякшее тело мешком свалилось на пол. Тут кое-кого потянуло на свежий воздух. Ведь убийство все же! А в герцогской тюрьме сидеть за соучастие никому неохота! Я решил остаться. Сам не знаю, почему!
— Дозор! Стража! — крикнул кто-то.
Слышно было, как во дворе спешиваются дозорные. Я вскочил, какой-то парень помог мне. Вдвоем мы потащили тело Анджело в самый дальний темный угол.
Девушка стояла, закутанная в покрывало. Кинжал остался в ране горбуна.
— Что здесь у вас? — крикнул старший дозорный. — Драка? Поединок? Эй, хозяин, почему до света держишь кабак отворенным? Штраф хочешь заплатить? Давно плетьми не стегали на главной площади?!
— Я… у меня… — хозяин начал заикаться. — Это так, приятели самые близкие собрались! Вот… Немного вина выпили! — он вдруг замолчал и тотчас раздался его дикий вопль. — А-а! А-а-а!
Хозяин остановившимся взглядом смотрел прямо перед собой.
— А-а! А-а-а!
Я и не думал прежде, что мужчина так орать способен!
Тут мы и сами поглядели туда, куда, не отрываясь, глядел хозяин. Чудо еще, что и мы не завизжали!
В кабак вошел… горбатый Анджело!
Кое-кто из его компании робко перекрестился, а были парни отчаянные, не из пугливых! Я, пригнувшись, будто брюхо у меня схватило со страху, кинулся в угол.
Тело Анджело лежало в углу. Его изуродованное горбом туловище, его уродливо оскаленные зубы!
— Эй, хозяин, чего орешь? — спросил вошедший живой Анджело. — Чокнулся что ли? Дай-ка мне вина с утра! А это что за баба? — он уставился на девушку под покрывалом.
Грек схватил ее за руку и пошел прочь. Дозорные пропустили его. Они снова пригрозили хозяину штрафом и поркой, сели на коней и поехали.
Живой Анджело сидел за столом и выпивал. Мертвый Анджело валялся в углу! Но я не стал дожидаться, чем всё это кончится. Я выбрался следом за греком.
Девушка высвободила свою руку из его руки.
— Прощай, Закариас! — тихо произнесла она. — Ты всё знал, ты знал, на что идешь!
Она говорила по-нашему.
Грек что-то залопотал по-своему. Пытался удержать ее. Но робко как-то. Она повернулась, и не успел я решиться пойти за ней, как ее и след простыл.
С тех пор никто не видел ее в городе. Говорили, старикашка какой-то голубоглазый искал ее в порту. Но я врать не стану — не видал его!
— А чем дело кончилось с этим, с горбатым? — боязливо спросила служанка.