Любовное зелье для плейбоя
Шрифт:
Она придвинула кресло к столу и положила ухоженные руки на кожаную подложку. Она хмурилась и подыскивала правильные слова.
– Ты так рассуждаешь, словно я не терзалась последние шесть месяцев, не имея понятия о том, кто отец моего ребенка.
– А кого ты считала отцом ребенка до этого?
Она уставилась на стол.
– Я думала, это ребенок Бо – моего бывшего парня. Я не помнила, как проводила с тобой время, поэтому у меня не было причин думать иначе. Мы объявили о помолвке и собирались пожениться.
Айдан старался не смеяться. Он воображал сцену, когда все задались вопросом, откуда взялся этот юный рыжеволосый ирландец. Ситуация была бы забавной, если бы Айдан не пропустил рождение своего первенца.
– Как он это воспринял? Негативно, я полагаю.
Вайолет вздохнула и посмотрела на него:
– Это не важно. Важно то, что мы с ним расстались. И мы знаем, что он не может быть отцом моего ребенка. Это подтвердил анализ ДНК.
– Что сказали твои родители?
Она прищурилась, глядя на него.
– Разве мы раньше обсуждали моих родителей?
Казалось, Вайолет не помнит их разговоров. Вероятно, это связано с избытком текилы, а не с травмой ее головы. Она была очень расстроена, когда пришла в паб, в ее глазах стояли слезы. Айдан выслушал ее историю и решил ее развеселить, не предполагая, что все закончится рождением ребенка.
– Нет, – объяснил он. – Ты говорила о том, что они заставляют тебя сойтись с каким-то парнем, хотя он отъявленный мерзавец. Я думаю, ребенок от другого мужчины стал для них разочарованием.
– Ну да. Но их сильнее разочаровало то, что я родила от неизвестного мужчины. Они не хотят, чтобы их друзья и родственники узнали правду. Они были бы намного счастливее, если бы я была замужем за Бо и притворялась, что Нокс его сын. По-моему, они продолжают говорить, что Бо – отец и мы с ним просто поругались. Моя мать пыталась убедить меня, что у нас в роду есть рецессивный ген, отвечающий за рыжие волосы, который достался нам от наших предков греков и евреев. – Она покачала головой. – Я ей не верила. Она просто хватается за соломинку.
– Полагаю, они будут не в восторге от того, что настоящий отец ребенка – разорившийся ирландец, владеющий пабом.
Вайолет очень серьезно посмотрела на него. Он мог сказать, что прошедший год сильно повлиял на нее. Если она говорит правду о том, что все забыла, ей крайне трудно.
– Они меня не волнуют. Последние месяцы я много размышляла и поняла, что меня больше не интересуют желания моих родителей. Я всю свою жизнь старалась им угодить. Теперь я думаю только о своем сыне, как и должно быть.
Айдан взял фотографию с ее стола и провел пальцем по румяным щекам и яркой улыбке ребенка, которого никогда не встречал. У Нокса был цвет его волос, миндалевидные глаза Вайолет и полные губы. Он улыбался беззубой улыбкой. Айдан представлял,
– Я бы сообщила тебе, – тихо произнесла Вайолет. Айдан поднял взгляд от фотографии и вгляделся в ее карие глаза. – Дело не в том, что скажут люди. И не в том, что я собиралась скрывать от тебя Нокса. Если бы я знала, от кого родила, я сразу бы разыскала тебя. Вот поэтому я расплакалась сегодня, когда все сразу вернулось. Я испытала огромное облегчение, узнав правду после всех этих месяцев.
Айдан вздохнул и посмотрел на сына. Он сомневался в том, что Вайолет говорит правду, но в данный момент это не имело большого значения. Если он захочет увидеть своего ребенка, он заставил Вайолет дать ему обещание и будет надеяться на лучшее.
– И что теперь? – спросил он.
Вайолет беспокойно постукивала пальцами по краю стола.
– Ну, я полагаю, мне надо вызвать моего адвоката. Придется сделать тест на отцовство, а потом договориться о времени твоих свиданий с ребенком и тому подобное.
Только богатый человек вызовет своего адвоката вместо того, чтобы позволить потенциальному отцу встретиться с сыном. У Айдана не было адвоката и такого количества денег, которым обладала семья Вайолет. Фонд «Ниаркос» ежегодно отдавал на благотворительность миллионы долларов, и это была лишь небольшая часть семейного состояния. Он немного почитал об этой семье, когда искал спонсора. Дед Вайолет родом из Греции, поставлял сталь в Соединенные Штаты. Когда семья приехала в Америку, их богатство росло не по дням, а по часам. Оставалось только догадываться, сколько миллионов долларов контролирует империя семейства Ниаркосов.
Айдан не предполагал, что Вайолет окажется дочерью Ниаркосов и администратором фонда. Или, что сегодня ему сообщат о сыне.
– Это все хорошо, – сказал он, – и я уверен, это необходимо. Но я предлагаю начать с менее формальных решений.
– Например? – спросила Вайолет.
– Я хочу постоянно видеться со своим сыном.
Вайолет с трудом сдерживала волнение. Одно дело согласиться с тем, что Айдан будет приезжать к ней, чтобы встретиться с Ноксом. И совсем другое дело – знать, что Айдан может заявиться к ней в любой момент.
Прошло два дня с тех пор, как он вошел к ней в офис и перевернул ее жизнь с ног на голову. Два дня воспоминания всплывали в ее сознании в самое неподходящее время. Воспоминания о ночах, проведенных с Айданом. О том, как он обнимал ее и прикасался к ней. Как он заставил ее испытывать физическое и эмоциональное наслаждение.
Поначалу ее раздражала потеря памяти. После рождения Нокса ее амнезия стала настоящей проблемой. Теперь, зная, как много она забыла о времени с Айданом, она переживала настоящую трагедию.