Любовные чары
Шрифт:
Очевидно, нечистая совесть Марины была причиной того, что ей почудилось некое напряжение в глубине прозрачных глаз Джессики.
– Едва ли вы засидитесь в приживалках, – простодушно сказала она. – Вы так красивы! Думаю, немало найдется мужчин, готовых взять вас и бесприданницей.
Глаза Джессики налились слезами, и пламя свечей задрожало, заиграло, засверкало, отражаясь в дивных голубых озерах.
– Вы так добры, Марион, – прошептала Джессика. – Дай вам бог счастья.
Она опустила голову, утирая глаза, а Марина вдруг подумала, как все отлично устроилось бы, вернись Десмонд
Сознание, что счастье милой, красивой девушки зависит от нее, на миг опьянило Марину. Но еще вопрос, сможет ли Джессика забыть Алистера и полюбить Десмонда. А Десмонд… Ну этот на высокие чувства не способен, у него во всем расчет: обладая немалым состоянием, решился даже на преступление, чтобы прибрать к рукам бахметевские богатства. Небось надеется, что за полгода Марина влюбится в него и захочет остаться его женой? Купленные наряды – первая попытка улестить ее. Не выйдет! И воображение нарисовало дивную картину: Марина приговаривает Десмонда к смерти, и он уже подносит пистолет к виску, а она в последнюю минуту говорит: «Так и быть, я сохраню вам жизнь, если вы женитесь на Джессике». – «Нет! – страстно восклицает Десмонд. – Никакую другую женщину я не смогу назвать своей женой, кроме вас…» Грохот выстрела заглушает его последние слова…
Марина вздрогнула и увидела Десмонда, склонившегося к ней.
– Да вы совсем спите, кузина Марион! И впрямь, день был на редкость тяжелым!
– Кажется, был выстрел? – пробормотала Марина, не вполне очнувшись.
– Пока никто не застрелился, – процедил Десмонд. Улыбка в его глазах растаяла, и Марина поняла: он догадался, о чем она думала. – Просто хлопнула дверь.
Она кивнула, чувствуя себя неловко. Кресло у камина было пустым.
– А где леди Урсула?
– Ее увел Джаспер, – сказала Джессика. – Я провожу вас. В замке легко заблудиться.
Марина схватилась за ее руку, как утопающий хватается за соломинку.
Десмонд пошевелил дрова в камине, поднял голову и посмотрел ей вслед.
…Марина долго ворочалась в постели. Наконец поднялась, зажгла от ночника трехсвечник и принялась ходить по комнате, разглядывая то изящную мебель, то ковер на полу, то восхищенно озирая роспись потолка. Но слабый свет свечей ничего толком рассмотреть не позволил, и Марина уныло побрела в постель. Сна ни в одном глазу! И вдруг она заметила, что в щелку меж штор пробился голубой луч.
Отдернув их, ахнула от восторга, – лесистая долина, расстилающаяся внизу, сплошь залита бледно-голубым светом. А вечером стоял туман.
Марина припала к окну. Она вообще любила луну, хотя в подобные голубые ночи ей не спалось и тревожно билось сердце. Здесь луна была особенно прекрасна: яркая по-зимнему и огромная, как летом, затмевающая все, даже звезды. Очертания
Марина зябко передернула плечами. Урсула за ужином немало порассказывала о замке. Оказывается, кроме леди Элинор, здесь бывает еще какой-то старик с деревянной ногой, который изредка появляется из темноты в разгар оживленной беседы, словно спрашивает: «О чем вы говорите?» Потом призрак исчезает, но слышится звук его шагов по каменным лестницам. Самое ужасное, что иногда деревянная нога гуляет сама по себе, но в сопровождении черного кота… Был еще какой-то юноша – вместе с порывом сквозняка, порой пронизывающего замок, он пробегал по коридорам до крайней башни над долиной и, испустив страшный крик, исчезал…
Когда Марина побледнела от страха, Урсула с видимым удовольствием поведала о двух братьях, из которых один, рыцарь, жил в Маккол-кастл, а другой, поэт, любивший природу, выстроил себе летний домик на холме. Но братья любили друг друга и дня не могли прожить, не повидавшись. И каждое утро вставший первым будил другого при помощи стрелы, выпущенной в деревянный ставень. Однажды утром поэт, радуясь, что опередил старшего брата, выстрелил, но в то же мгновение рыцарь открыл свой ставень – и был пронзен стрелой. Поэт ринулся в замок и нашел брата мертвым. Отчаявшись, юноша бросился в окно башни и разбился. С тех пор его призрак тоже является в замок…
Сейчас Марина стояла у окна, глядела на луну и размышляла, верить или нет россказням Урсулы. Никто из сидевших за столом их не поддержал, но и не опроверг. Пожалуй, лучше сразу засыпать, крепко запершись и задернув шторы. А ну как вон из того леса сейчас выбежит…
Черные заросли, окаймлявшие поляну, дрогнули, и какой-то темный клуб выкатился на посеребренную луной траву, закружился волчком и вдруг сделался коротеньким мохнатым существом, напоминавшим медвежонка, только этот «медвежонок» весьма бойко бегал на задних лапах, прихлопывая передними.
Марина перестала дышать от ужаса. «Накликала!» Вдруг существо обернулось к замку и, верно, заметило в светлом окне Маринин силуэт, потому что приветливо замахало верхними лапками и пустилось через поляну к замку, как бы желая незамедлительно очутиться рядом с ней. Внезапный порыв ветра просвистел и стих. Марина испустила вопль: ей послышались шаги над головой, словно кто-то пробежал по куполу. Не помня себя от страха, она рванула дверь, выскочила в темный коридор и побежала, пока всем телом не ударилась во что-то, заградившее ей путь.
Голос пропал, Марина хрипло взвизгнула. Чьи-то руки схватили ее за плечи, ощутимо тряхнули… Но еще большее потрясение произвел раздраженный голос:
– Что с вами? Вы с ума сошли? Да успокойтесь же, я не призрак.
О господи, Десмонд!
Страх вмиг оставил Марину, однако вместе со страхом ушли все силы, и она, едва живая, припала к плечу Маккола, чувствуя несказанный покой оттого, что стоит, прижавшись к нему, а он обнимает ее.
– Что? – тихонько спросил он. – Что с вами?