Любовные истории актеров

Корнеева Н. А.

ПОХИЩЕНИЕ ДЖИГАРХАНЯНА

Однажды Армен Джигарханян получил письмо от незнакомки. Она писала: "Мне ничего от вас не надо, у меня на стене висит ваш портрет, я хотела бы только одного - иметь от вас ребенка".

Ох уж эти женщины! В своем стремлении непременно пожертвовать собой они и не представляют себе даже, что чтобы завоевать такого мужчину, как Джигарханян, вовсе не обязательно ложиться на рельсы.

Начало

Те, кто когда-то слышал миф о том, что Армен Джигарханян однажды выкрал свою будущую жену, как крадут невест джигиты, и, спасаясь от погони, ускакал с ней стремительно в Москву, будут разочарованы, узнав правду: это не он ее соблазнил, это она его соблазнила.

Их встреча могла бы и вовсе не состояться, потому что Татьяна появилась в Ереване накануне того, как произошло главное событие в жизни Армена Джигарханяна - известный режиссер Анатолий Эфрос пригласил его в Москву. Еще не знакомый широкой публике, но уже прославившийся на родине, тридцатилетний Джигарханян был одним из самых популярных актеров кино и театра Армении. Но Татьяна об этом не знала, потому что приехала

из России, где еще не слыхали об этой звезде. У нее в тот момент был тоже некий перелом: отойдя от профессии актрисы, она стала работать в ереванском театре завлитом. Армен, как только она его увидала, покорил ее своим обаянием, но не вдруг начался их роман, предшествовало тому молчаливое томление души, неясность мысли, свободное течение времени. Нет, она не боялась, что окажется не понятой и отвергнутой, она не строила вообще никаких планов, а просто прислушивалась к себе и так и жила, переполненная чувствами. Однажды она призналась Армену, что ей отчего-то скучно, а он сказал в ответ: "Есть очень хорошее и проверенное средство от этого"."Какое?" - спросила она. "Нужно влюбиться",- ответил он и серьезно посмотрел на нее. Ей очень понравился его ответ. Он советует влюбиться? Замечательно! Но она уже влюбилась, а он ничего не видит. Еще Гёте сказал, что "начало всегда приятно, именно на пороге надо останавливаться", и Татьяне хотелось как можно дольше оставаться в состоянии неизвестности, ведь оно было таким легким и не обременительным.

Однажды он сидел у нее в завлитовском кабинете, и ее позвали к директору. Она, проходя мимо, наклонилась и, нежно поцеловав его в нос, быстро скрылась за дверью. Потом они стояли у окна, смотрели на улицу и молчали. Таня первая сказала: "Вы знаете, я последовала вашему совету"."Какому?" - не понял он. "Влюбиться. Вы посоветовали мне, чтобы интересно жилось, влюбиться, и я влюбилась". Тут она умолкла. Он тоже молчал... "В вас",- выдохнула она.

Начались встречи, прогулки допоздна, бесконечные разговоры о жизни, о театре, искусстве. Однажды, провожая ее, он решился: "Можно вас поцеловать?" - "Разве об этом спрашивают?" - смутилась Татьяна.

Прошло так много лет уже, а Татьяна до сих пор хранит в конверте вырезанное из телеграммы слово "опровергаем". Это в первый год их брака Армен Борисович, будучи на гастролях, послал ей телеграмму со словами нежности и любви, а в конце приписал: "опровергаем". Татьяна очень хорошо понимала, о чем он хочет ей сказать. Когда они поженились, им многое нужно было опровергнуть в представлении окружающих о них: и что неизбежен антагонизм двоих, и что жена должна жить только жизнью мужа, и почти никто не верил в долговечность их брака.

Свадьбы как таковой не было. Армену нужно было срочно уезжать - Эфрос прислал телеграмму из Москвы. Они расписались уже в Москве, пригласив двух свидетелей. Не успели найти кольца, и на Танин палец было надето обручальное кольцо, с которым венчалась когда-то бабушка Армена. После регистрации они вчетвером провели вечер в ресторане "Арагви". Поселили их при театре Ленком, в подвальчике, лишенном каких-либо бытовых удобств. В маленькое оконце зимой был виден только сугроб грязного снега, сгребаемого дворником со двора, но их успокоили тем, что до них жили тут и другие артисты, Иннокентий Смокнутовский, например. В Ленкоме Джигарханян оказался в трудной ситуации. Эфроса в тот момент из театра "ушли", и Армен стал завоевывать столицу самостоятельно.

Бег времени

Первые лет пятнадцать Татьяна жила в состоянии сильной влюбленности. Она бежала домой и думала, что Армен тоже, может быть, уже пришел - и у нее внутри все пело. И не важно, что ужин не готов и рубашка не выглажена - все это такие мелочи по сравнению с радостью встречи. Они разлучались лишь в том случае, если он был на съемках или гастролях. Отпуск всегда проводили вместе, исколесили на машине всю Европу. Путешествуя, останавливались в уютных гостиницах, ели в придорожных ресторанчиках и оба, молодые и влюбленные, были переполнены радостью бытия и приходили в восторг от всего: от дождя, не вовремя начавшегося, от красивого пейзажа и оттого, что они вместе, близко. Их влекло друг к другу...

Татьяна при всей своей влюбленности не боялась потерять мужа и поэтому не превратилась в рабу любви, в тень своего супруга. Она не манипулировала мужем, чтобы добиться своего, ей не нужно было прибегать к хитростям, к которым прибегает множество женщин, она оставалась просто самой собой, и их отношения с годами превратились в ту близость, о которой лишь мечтают многие супружеские пары. Однажды на отдыхе в Болгарии они поссорились, и Татьяна, чтобы отвлечься, ушла в гости к подруге-актрисе. А Армен весь вечер ее ждал в гостинице, не зная, где она бродит, может быть, плачет, скитаясь по улицам дотемна. Он измучился в ожидании, а Таня вернулась веселая да еще с подарком - двумя картинами художника, мужа ее подруги. И Армен Борисович, в ответ на ее оправдания, разочарованно воскликнул: "В том - то и дело, что ты никогда не старалась меня удержать!" Но с самого начала их брака они договорились, что будут друг другу верить. Армен Борисович, с точки зрения какой-нибудь ревнивой жены, куда более уязвим, ведь у него всю жизнь была масса поклонниц, и некоторые из них были готовы "на все!" Татьяна с ними не боролась, наоборот, она считает, что поклонницы нужны артисту, как цветку вода и солнце. Одна из поклонниц, еще со времен его юности, давно стала другом их дома. Другая писала и посвящала Армену любовные стихи и даже поселилась поблизости - сняла комнату по соседству с ними с окном, выходящим на окна их квартиры. Стихи были очень хорошие, и Татьяна их все сохранила, одно время хотела их даже издать. Как-то незнакомка позвонила и сказала, что ей нужно передать Армену

какую-то книгу. Его в Москве не было, и Татьяна из любопытства предложила ей зайти. Она оказалась не так хороша собой, как можно было судить о ней по ее стихам. Книгу не оставила, посидела немного и ушла. Та ли это была поклонница или не та - неизвестно, но письма со стихами после этого перестали приходить. Слава и известность Джигарханяна росли год от года. В каком-то смысле он был баловнем судьбы - зрители его любили, женщины обожали. Но он звездной болезнью не заболел, а однажды сказал жене: " Если доживу до такого, что мне нужно будет сидеть в кресле и чтобы все вокруг меня славили, - стукни меня чем-нибудь тяжелым по голове". Пятидесятилетие его миновало благополучно, следующий юбилей - тоже, стукать по голове не пришлось.

Татьяну с обывательской точки зрения тоже можно было бы причислить к баловням судьбы. Жена известного артиста, объездила весь мир, знакома с разными знаменитостями - Даниэлем Ольбрыхским, Адамом Ханушкевичем, Робертом Дювалем... Татьяна сидеть дома не хотела, хотя такая возможность у нее была - муж не настаивал, чтобы она непременно работала. Но она терпеть не могла быт с его монотонностью и рутиной. Она так и не освоила азы армянской кухни, не научилась варить варенье и солить огурцы, хотя Армен Борисович, как все мужчины, конечно, все это любит. Но в семье, к счастью, нет культа еды, и Армен Борисович никогда не вмешивался в бытовые проблемы и сам их не создавал. Ни разу в жизни он не сделал жене ни одного замечания, например, по поводу немытой посуды. Чаще всего большие стирки, уборки, ремонт кранов и бытовой техники Татьяна оставляла на тот момент, когда муж бывал в отъезде, потому что если его нет, то и части жизни нет, и тогда можно заняться чем-то неинтересным и повседневным. Как-то однажды она захотела устроить к приходу мужа домой большой парад и вымыть окна. Они жили уже на Арбате, а окна в их квартире - двухметровой высоты с двойными рамами. Когда Армен пришел домой, он не заметил чистые окна, а увидал прежде всего бледное и скучное лицо жены. "Что случилось?" - забеспокоился он.
– "Ничего, просто устала, окна мыла"." И он сказал ей: "Мне куда важнее видеть твое хорошее лицо и тебя в хорошем настроении. Бог сними, с окнами..."

Известное имя открывало перед Татьяной множество дверей, но она не тянулась и к светской жизни. Ее почти невозможно было встретить на всяких светских мероприятиях, кинофестивалях, и многие до сих пор не знают - кто жена Армена Джигарханяна. Татьяна была все время чем-нибудь занята. К актерскому и театроведческому образованию она добавила третье - переводчик с английского, окончив институт иностранных языков. Переведенная ею австралийская сказка "Велосипед с красными колесами" имела успех и идет до сих пор на сцене разных театров страны. Татьяна преподавала во ВГИКе - в мастерской Армена Джигарханяна, помогала ему в организации театра, который открылся три года назад. Сейчас она живет в Америке, преподает русский язык.

Все впереди

Таня в детстве подавала большие надежды как балерина. Она занималась в хореографическом кружке, которым у них в Красноярске руководила одна супружеская пара. Как звали его, Татьяна забыла, а вот ее забыть было невозможно - ее звали Анна Каренина. Эти люди были бездетны, в Красноярск они были, видимо, сосланы, и срок их пребывания там уже истекал. Они хотели взять Таню с собой в Москву. Уж как они умоляли Танину маму отдать им девочку, обещая сделать из нее настоящую балерину, уверяли, что "эта девочка голубой крови и белой кости", но мама даже ради блистательного будущего не захотела расстаться с единственной дочерью, которую вырастила одна. Отец Тани погиб на войне. Удивительное дело, когда Таня уже жила в Москве, первая квартира, которую они с мужем получили, переселившись из театрального подвальчика, была как раз на Малой Грузинской улице, той самой, где жила бы Таня, если бы ее увезли учиться балету. Сама Татьяна после школы хотела пойти либо в монашки, либо в актрисы. В результате она стала учиться в Риге, в театральной студии при Рижском драматическом театре. Таня любила Ригу с детства, здесь жила мамина сестра. Рига в то время была почти что заграницей. Еще подростком Таня столкнулась с тем, что в Риге все не так, как дома, в Красноярске. Однажды они шли с мамой по улице, стояла жара. На Тане был нарядный сарафанчик с глубоким вырезом на спине и груди. В свои четырнадцать она выглядела совершенной девушкой, и их остановили, сказав, что в Риге "так оголяться не принято". Ее новые Рижские друзья дали ей другое имя - Инга. Тогда все бредили Мариной Влади, которая сыграла Ингу в фильме "Колдунья", а Таня была на нее похожа. В Риге Татьяна полюбила пить кофе с пирожными и по сей день помнит вкус удивительного супа из черного хлеба со взбитыми сливками. В Риге у нее осталось "свое" небо. Когда у нее был роман с однокурсником Женей, то у них у каждого было "свое" небо - у него черное и звездное, а у нее - закрытое хмарью, с желтоватым светом, идущим от земли. Это небо очень соответствовало ее внутреннему состоянию. Была в ней некоторая отстраненность, как будто она наблюдала жизнь со стороны. Теперь, по прошествии многих лет, ей кажется, что она что-то упустила, недооценила свои внешние и внутренние данные. Может, нужно было быть более активной, большего хотеть от жизни, быть более агрессивной, что ли. Хотя она одевалась со вкусом и выглядела экстравагантной в черных чулках, с короткой стрижкой, длинноногая и тонкая, курила длинный дамский мундштук - это было лишь впечатление со стороны. Сама она, что называется, цены себе не знала, может быть, поэтому не остановилась на первой своей профессии - актрисы, хотя судьба ее складывалась удачно. Начав в Калининградском, затем играя в Смоленском драматической театре, она была героиней в известных тогда постановках - "Машенька", "Сто четыре страницы про любовь", "Украли консула", "В день свадьбы".