Любовные письма
Шрифт:
– Я здесь, мама. – Из кухни появилась Элизабет с вазой, полной цветов.
– Какая прелесть! Амариллис! Где вы их раздобыли?
– В магазине «Цветочное наслаждение». Там всегда самые лучшие, – сообщила Элизабет. – Мы хотим не просто попросить прощения. Последнее время мы совершенно отбились от рук. Ты не обижена на нас?
– Вы же знаете, девочки, я не могу долго на вас сердиться. – Миссис Уэйкфилд села за стол. – Как вкусно пахнет! Что у нас на ужин?
– Скоро узнаешь, – загадочно сказала Джессика. – Только придется подождать папу.
– Меня
– Конечно. Садись, папочка. Надеюсь, ты голоден, ведь у нас сегодня необычный ужин.
Он посмотрел на стол.
– Цветы? Фарфор? По-моему, нас хотят подкупить.
– А вот и нет. – Элизабет внесла салат. Все уселись и принялись за еду. – Если вы надумаете переезжать, мы с Джессикой готовы подчиниться. Что бы вы ни решили, мы не будем путаться у вас под ногами.
– Лиз совершенно права, – тоном примерной девочки молвила Джессика.
Миссис Уэйкфилд недоверчиво посмотрела на дочерей и положила вилку.
– Приятно слышать. Мои комплименты тому, кто готовил салат. Соус просто бесподобен.
– Спасибо, мама, – сказала Джессика. – Мы купили его в магазине «Гурман». В этом соусе – твоя любимая дижонская горчица.
– Подожди, еще будет второе, – добавила Элизабет. – Телятина пармезан от Вито. Помнишь, как мы раньше любили ее?
Миссис Уэйкфилд просияла:
– Я уже забыла, когда мы последний раз заказывали еду в этом ресторане. А помните, было время, когда мы ели ужин от Вито почти каждую неделю?
– Конечно, помним, – усмехнулась Элизабет и подмигнула сестре.
– Ну что ж, девочки, – сказала миссис Уэйкфилд, когда все поели. – У Вито еще не разучились готовить телятину. Ужин получился гораздо лучше того, что я собиралась приготовить.
– Ты вполне заслужила право хоть разок отдохнуть от кухни, – заявила Джессика.
– Но это еще не все, – прибавила Элизабет.
Она встала, подошла к холодильнику и вынула большую белую коробку.
– Неужели лимонный торт-безе от Кастерса?! – воскликнула миссис Уэйкфилд.
– Так нечестно, мама, – разочарованно протянула Элизабет. – Это же должен был быть сюрприз. Ладно, ты угадала.
Миссис Уэйкфилд промокнула губы салфеткой.
– Такое ощущение, девочки, что сегодня мой день рождения. Все просто чудесно!
– Спасибо, мамочка. Но, должна признаться, у меня был скрытый мотив, – призналась Элизабет.
– Так я и думала, – кивнула Элис Уэйкфилд.
– Ты же не хотела ей говорить, – прошипела Джессика.
– Теперь придется, – вздохнула Элизабет. – Мне хотелось вас задобрить, потому что сегодня я собираюсь прочесть вам свою пьесу. Кое-что еще сыровато, но мне хочется услышать, как она звучит.
– Ну ты даешь! Сначала накормила нас до отвала, а теперь хочешь, чтобы нас стошнило? – застонала Джессика.
– Твое замечание неуместно, – строго оборвал ее мистер Уэйкфилд.
– Я немного волнуюсь, – не обращая внимания на сестру, продолжала Элизабет. – Я эту пьесу еще никому не читала. Но надо попробовать,
– Между прочим, это единственный такой конкурс на весь штат. Нам очень повезло, что мы учимся в Ласковой Долине, правда, Джес?
Сестра засмеялась.
– Это уж точно, – подтвердила она, не замечая, как родители весело переглянулись.
Как только вся семья собралась в кабинете, Элизабет начала читать. Пьеса состояла из одного акта. Джессика слушала сестру вполуха, пытаясь придумать, как избежать мытья оставшейся после ужина посуды. И вдруг что-то в словах Элизабет заставило ее насторожиться.
– Извини, сестренка. Что-то я не расслышала. Ты не могла бы прочитать последнюю фразу еще раз?
– Разумеется. Я уже сказала, что Элизабет Баррет сидит в своем кабинете и читает письмо от своего возлюбленного Роберта. «Дорогая Ба! Я получил вчера вечером твое письмо, в котором ты пообещала написать мне еще одно, и мысль об этом не дает мне покоя…»
Когда сестра прочитала это вновь, Джессику охватило странное чувство. Она была уверена, что уже слышала именно эти слова. Но где? Писем Роберта Браунинга она не читала, это уж точно…
– «…Я выйду на улицу и буду одиноко бродить, и мысли мои будут полны тобою. Люблю и благословляю тебя, и пусть ничто не посмеет нарушить эту чудесную связь. Я смотрю в сторону Лондона…»
– Вот оно! – вырвалось у Джессики. Она поспешно закрыла рот рукой. Элизабет замолчала и посмотрела на нее. – Прости, Лиз. – Джессика приложила руку к груди. – Меня так взволновали последние слова! Как романтично!
– Да, пожалуй. – Элизабет недоверчиво посмотрела на сестру и продолжила: – «…и посылаю тебе мое сердце. Дорогая, любимая, целую тебя…»
Джессика внимательно слушала, обхватив руками колени.
«Хоть некоторые слова и изменены, но сомнений быть не может – это письма Адама! Если он существует в действительности… – Мысли Джессики разбегались. – Давай скорее, Лиз, – беззвучно молила она. – Мне нужно немедленно с кем-нибудь поделиться!»
К счастью, долго ей ждать не пришлось. Через несколько минут пьеса кончилась. Вскочив, Джессика зааплодировала, родители присоединились к ней.
– Браво, Лиз! Это самая лучшая пьеса на свете! А теперь мне надо позвонить. Извини, это очень срочно, – выпалила Джессика.
Она вбежала в свою комнату, захлопнула дверь и набрала номер Лилы.
– Лила, нас одурачили, – заявила она, как только подруга сняла трубку.
– Джессика! Что ты имеешь в виду?
– Кэролайн Пирс. Письма, что она всем показывает, поддельные! Они написаны не шестнадцатилетним парнем, а поэтом, который давным-давно умер!
– Ты уверена?
– Слышала своими собственными ушами. Лиз написала пьесу об Элизабет Баррет Браунинг. Эти письма ей писал Роберт Браунинг. Это было больше ста лет назад!