Любовные секреты Дон Жуана

Лотт Тим

Подобный разговор для меня – пытка, очевидно, он был пыткой и для Джульетты Фрай. Но между нами состоялся именно такой разговор. Сплошь дешевые, плохо пригнанные конструкции и клише и поверхностные высказывания. Темы, которые мы вяло подбирали, можно было предсказать, как и настроения, которые они порождали.

Сначала мы признались, насколько непривычно для нас обоих знакомиться таким образом – истинная правда, – и заверили друг друга, что делаем это впервые. Не очень содержательно, зато искренне. Пожалуй, это была самая интересная часть разговора, но длилась она не больше тридцати секунд. Потом все пошло гораздо хуже.

Мы прибегли к запасным вариантам. Знаете, когда люди обсуждают достоинства района, в котором живут, и,

прости Господи, цены на недвижимость. Затем мы переключились на проблемы жизни в Лондоне в целом, и как это сложно, и как это все-таки здорово. Свернули ненадолго на высушенную тропинку семейной темы: я узнал, что ее отец – адвокат, мать – учительница, а еще у нее есть два брата, с которыми она давно не виделась. Не проговорив и часа, мы стали выяснять, кто какие фильмы любит. Если вы перешли к фильмам, не проговорив и часа, дела ваши плохи. Ей нравились полнометражные черно-белые русские фильмы, мне – американские экшн, яркие, динамичные.

После фильмов я почувствовал, что дальше двигаться некуда – тупик. Но оказалось, худшее впереди.

Вечер не удался, и поэтому я дымил, как паровоз; реклама сигарет, к которой я тоже приложил руку, убедила меня с годами, что никотин помогает превратить любое негативное событие в позитивное и успокоить. Сильно нервничая, я перекладывал пачку сигарет из одного кармана пиджака в другой и, по фатальному стечению обстоятельств, засунул ее, в конце концов, во внутренний левый карман.

В самом этом факте не было ничего страшного, но, когда я стал доставать ее оттуда, вместе с ней вывалились презервативы. И упали на безукоризненные черные брюки Джульетты. Самые дешевые презервативы. Это я, во всей своей красе.

Наступила долгая пауза. Я допускаю, что возможны обстоятельства, при которых такое событие разбило бы лед, вывело бы нас на верный путь, сокрушило бы невидимые преграды между нами и мы бы сблизились, потешаясь над этим невероятным дурацким происшествием. Но обстоятельства были явно не те. Женщина за соседним столиком видела, что произошло. Я заметил, как они с Джульеттой посмотрели друг на друга, и мне захотелось поджечь себя, а не сигарету, которую я безуспешно пытался засунуть в рот трясущейся рукой.

Джульетта спокойно протянула презервативы мне. Я молча взял их как ни в чем не бывало. Потом она едва заметно кивнула, встала и вышла, не произнеся больше ни слова.

А я решил, определеннорешил, что «быть собой» – неправильная политика.

3

Прежде чем я, спотыкаясь впотьмах, продолжу поиски Грааля, мне нужно найти ответ на один вопрос. Это болезненный, сложный и для меня, в отличие, наверное, от большинства женщин, непостижимый вопрос: за что Бет, моя почти бывшая жена, меня ненавидит?

Наш брак не был таким уж плохим: мы не дрались, не изменяли друг другу, старались идти на компромиссы. Просто нам обоим вдруг стало понятно – почти одновременно, – что мы совершенно разные люди, создавшие семью если и не по ошибке, то не имея достаточных оснований. Мы попробовали пожить отдельно – это оказалось шагом в правильном направлении, и мы решили развестись.

У нас был нормальный брак. Я очень неплохо отношусь к Бет и не держу на нее зла. Просто я больше ее не люблю. Так бывает – все это знают. Это жизнь. Она говорит, что тоже больше меня не любит.

Тогда почему она начала вести себя так, будто я злодей? Почему я вижу в ее глазах ненависть, которую испытывает жертва к насильнику? Почему в ее голосе звучит презрение палача?

С помощью Теренса и моих периодических погружений в психоанализ я начинаю нащупывать ответ. Удивительно, честное слово, как это раньше не приходило мне в голову. Все эти годы я серьезно заблуждался.

Заблуждался, полагая, что в нашем браке и разводе участвуем только мы двое. Как я понимаю сейчас, все гораздо сложнее. Я вдруг осознал, что нас там десятки.

Что пространство отношений, которые ты строишь – или разрушаешь, – заполнено людьми, тенями, doppelg"angers [6] .Тебе приходится иметь дело не только с партнером, но и с теми людьми, которых он приводит с собой. И он находится в такой же ситуации. И все ваши тени должны узнать и понять друг друга. Прежде всего они должны признать право на существование неоднородной природы другого человека, берущей свое начало в Ид. [7] Работая в рекламном бизнесе, я мог бы понять это раньше.

6

Doрреlg"angers – двойники (нем.).

7

Ид – по Фрейду: бессознательное начало в человеке.

Возьмем простой пример. Многим мужчинам время от времени приходится сталкиваться с тем, что женщины впадают в ярость без всяких видимых на то причин. До сих пор я считал, что просто, в силу собственной глупости, сам не способен понять, каким своим неправедным поступком дал повод к гневу. Идея о том, что в основе своей женщины добродетельнее мужчин, – одновременно предпосылка феминизма и следствие. Я всегда верил, и мне кажется, женщины разделяли эту мою уверенность, что у них есть встроенный духовный компас, благодаря которому они чувствуют едва уловимые различия между добром и злом гораздо тоньше, чем мужчины.

В глубине души я по-прежнему допускаю, что это так. Но большая часть моего «я» находит теперь другие объяснения этим беспричинным приступам ярости. А именно: людей, особенно женщин, связывают с прошлым глубокие и сложные отношения. Глядя на тебя, они, собственно, не тебявидят. Они видят отца, братьев, прежних партнеров; они видят боль, отторжение и унижение, которые пережили и на которые так и не смогли ответить в свое время. И отождествляют все это с тобой.

Теренс сказал бы, что это распространяется на оба пола, но он хоть и психотерапевт по профессии, иногда бывает удивительно наивным. Если женщины и отличаются от мужчин – в чем, думаю, нет сомнений, – то прежде всего тем, что стараются действовать на символическом, а не на буквальном уровне. Поэтому их тени обладают большей властью, они сложнее. Любая вещь для них становится символом чего-то. Это, наверное, неплохо. Пожалуй, даже здорово. Хотя я не могу себе представить, в каких обстоятельствах это может быть полезно. Но когда вы живете с женщиной, это лишь усложняет ситуацию: неизвестно, к кому она обращается, когда говорит, чтобы вы убирались к черту и сдохли. К своему отцу? К любовнику, который бросил ее десять лет назад? К самой себе? Или, как вариант, к вам?

Если у вас не сложилось четкого представления о себе, вы можете начать оценивать себя сквозь призму ее представлений, а это чревато. Закон джунглей – ты съешь или тебя съедят. Закон любви и вообще жизни – ты действуешь по своей воле или подчиняешься чужой воле.

Моя почти бывшая жена после десяти лет абсолютно нормального, но недостаточно-хорошего-для-нас-обоих брака, решила, что я – исчадие ада, внебрачный сын Розмари Уэст [8] и Пол Пота. А то, что после разъезда я пытался быть хорошим отцом для Поппи, дал Бет все, что она хотела, – деньги, дом, машину, коллекцию дисков, и, как мне кажется, уважение, – в расчет не берется.

8

Розмари Уэст – известная в Великобритании убийца.