Любовный компромисс

Хауэлл Ханна

— Мет, я останусь с мамой!

Взобравшись к Эмили на колени так поспешно, что она чуть не расплескала чай, Торшон с вызовом взглянул на Дороти. Эмили крепко прижала мальчугана к себе и в ту же минуту поняла, что ни за что не согласится с ним разлучиться. Теперь не только Торнтон считал ее своей мамой, по и она сама чувствовала себя ею.

— Конечно, милый. — Эмили взглянула на брата. — Я останусь у дяди Харпера только с тобой. Если это вызывает какие-то неудобства…

— Ну что ты! У пас достаточно комнат.

Хотя Эмили делала

вид, что ничего не замечает, она прекрасно видела, каким взглядом наградил жену Харпер. И все же выражение лица Дороти по-прежнему ясно давало понять, что она была против присутствия в доме Торнтона. Эмили решила сделать все возможное, чтобы малыш не почувствовал этой неприязни, даже если бы для этого ей пришлось тут же покинуть дом брата.

Пока Харпер и Клауд обменивались новостями, Эмили украдкой наблюдала за своей невесткой. У Дороти были светло-каштановые волосы, стройная фигура и очаровательные голубые глаза. Ее можно было бы назвать красавицей, если бы не холодное и несколько надменное выражение лица. Казалось, Дороти недовольна всем па свете.

Оглядев гостиную, обставленную дорогой мебелью, Эмили так и не поняла, откуда взялось это недовольство? У нее есть вес, о чем только может мечтать каждая женщина, да еще красивый муж в придачу. Теперь Эмили окончательно убедилась, что жизнь в доме брата будет для них с Торнтоном вовсе не такой безоблачной, какой она ее себе представляла.

Эмили перевела взгляд на брата. На вид он казался таким же, каким она его помнила еще с давних пор разве что изящные черты лица его с годами сделались более тонкими. Зато светлые волосы Харпера ни капли не поредели, и глаза остались все теми же, лишь в уголках залегли мелкие морщинки.

Клауд наконец встал, собираясь уходить, и Эмили тоже поспешно поднялась, намереваясь проводить его. Торнтон не отставал от нее ни на шаг. Понимая, что хозяева внимательно наблюдают за ними с веранды, Эмили пыталась сохранять хладнокровие; и все же она вынуждена была с горечью признаться себе, что просто жаждет, чтобы перед отъездом Клауд пообещал навестить ее.

— Будь хорошим мальчиком, слушайся маму, — сказал Клауд Торнтону и, присев на корточки, ласково потрепал мальчугана по щеке.

— А ты ко мне еще придешь?

Не сводя глаз с Эмили, Клауд ответил:

— Обязательно, Я собираюсь часто навешать тебя и твою маму. Только мне сначала нужно уладить кое-какие дела. Это займет неделю, может, две, а потом я сразу приду к вам.

Сердце Эмили радостно забилось.

— Мы будем тебя ждать.

— Вот и отлично. Тогда мы с тобой споем еще парочку серенад.

Эмили стоило немалых трудов не покраснеть. Ухмыльнувшись, Клауд попрощался и сел в повозку. Эмили очень хотелось остаться во дворе до тех пор, пока повозка не скроется из вида, но она понимала, что должна вести себя так, чтобы у брата и его жены не зародилось никаких подозрений.

Однако, как только она вернулась в дом, выяснилось, что подозрений у Дороти было

более чем достаточно. Не успел Харпер закрыть входную дверь, как она набросилась на Эмили:

— Расскажи, что произошло между тобой и этим проходимцем? Вы с ним столько времени провели вместе.

— Дороти… — Харпер предостерегающе поднял руку, но та даже не взглянула в его сторону.

— Мы были не одни, — попробовала защититься Эмили. — С нами ехали Торнтон и Джеймс Карлин.

— Можно подумать, это имеет какое-то значение. Я требую, чтобы ты мне сейчас же все рассказала! Неужели ты не понимаешь, что о тебе и об этом негодяе обязательно пойдут сплетни?

— В присутствии ребенка обсуждать подобные темы я не намерена, — тихо, но твердо проговорила Эмили.

Дороти чуть не задохнулась от негодования, а Харпер, воспользовавшись паузой, подхватил поклажу, которую Клауд оставил в холле, и повел Эмили с Торнтоном в их комнаты. Когда он вернулся в гостиную, Дороти была вне себя от гнева. Она обратила к мужу покрасневшее лицо, и он обреченно вздохнул.

— Почему ты не позволил мне все про них узнать? — завопила разъяренная хозяйка дома на всю гостиную.

— Боюсь, ничего хорошего из этого бы не вышло.

— Не важно. Я все равно вытяну из нее всю правду! — Если ты считаешь, что они и в самом деле…

— Естественно! Этот Райдер просто бабский угодник, и он находился рядом с твоей сестрой в течение многих недель. Я ни за что не поверю, что между ними ничего не произошло.

— Дело не в том, веришь ты иди нет. Даже если ты права, Эмили все равно ни за что не признается. Это правило девочки усваивают с колыбели.

— Она может быть нема как рыба — люди и так обо всем догадаются…

— А может, и нет, тем более что, возможно, и догадываться-то не о чем.

Дороти бросила на мужа презрительный взгляд.

— Ты веришь в это не больше, чем я.

Харпер промолчал; в глубине души он был согласен с женой. За то время, пока он не видел Эмили, она превратилась в очаровательную молодую девушку, а Клауд Райдер вовсе не был тем человеком, который может противостоять искушению. Кроме того, Харпер заметил, какими взглядами они обменивались даже в присутствии посторонних: вне всякого сомнения, Эмили с Клаудом были любовниками. Однако он не собирался выуживать у сестры признание, в этом для него не было никакого смысла. Зато намерения Дороти ею весьма тревожили.

— Ты что, хочешь, чтобы я потребовал от Клауда Райдера сатисфакции или чего-то в этом роде?

— Не говори ерунды. Естественно, я не заставляю тебя вызывать этого дикаря на дуэль. Пошевели мозгами, Харпер. Помнишь, зачем мы пригласили сюда твою сестру? Что будет, если наш план не сработает? Или ты думаешь, Чилтон не узнает о том, что произошло? Да об этом к концу дня будет оповещен весь город! Вполне вероятно, что он еще и не захочет эту дурочку.

Харпер нахмурился и, секунду поразмыслив, тихо произнес: