Любовный лабиринт
Шрифт:
Итак, молодой человек бодро прошелся по парку, встретив на своем пути лишь нескольких крестьян, которые при виде его тут же принялись ломать шапки, поясно кланяться и твердить: «Доброго здоровьица, барин!» Ротмистр, довольный таким почетом, пришел в крайне веселое и прямо-таки счастливое расположение духа.
Затем перед глазами Андрея возник большой дом. Ротмистр решил в него не заходить. Он подумал, что ему лучше обогнуть дом справа и выйти как раз к кухонному флигелю. Вожделенный флигель полнился самыми соблазнительными ароматами, которые манили к себе необычайно. Ротмистр, не медля ни секунды, пересек порог и предстал пред изумленными
— Барин, — бухнув приветствие почти одновременно, бабы и девки, случившиеся на кухне, стали кланяться ротмистру в пояс.
Андрей гоголем прошелся меж ними, украдкой поглядывая в кастрюли, стоявшие на печи, и осматривая ухваты, кочерги и горшки, составлявшие нехитрый антураж этого кулинарного Эдема.
— А кто же тут хозяйка? — Дубельт обернулся к девкам.
— Барыня наша хозяйка, — изумленно ответили ему.
— Да я не о том… — рассмеялся Андрей. — Я спрашиваю о cuisiniиre [5] .
5
Повариха ( фр.).
— Что-с? — еще более удивились девки.
— Да о кухарке! Кухарка-то у вас кто?
— Это я, барин… — Перед ротмистром предстала дородная и белотелая особа, покрасневшая, как свекла, от того внимания, которое изволил обратить на нее молодой незнакомый барин. — А чего не так-то, а? — пробормотала она, зардевшись еще больше.
— Да все так, моя милая, все так! Вкуснее ничего не едал я в жизни своей, чем нынешние пироги за завтраком!
— Благодарствуйте, барин… — пробубнила кухарка.
— Ах, что за прелесть ваша сдоба!.. — продолжил Андрей и, склонившись к толстому кухаркиному плечу чмокнул в него, как клюнул, багровую кухарку, если и видавшую когда по отношению к себе барскую игривость, то лет этак с тридцать назад.
— Барин! Не балуй, — испуганно охнула эта деревенская cuisiniиre и при том неумело хихикнула, что доказывало ее полную неопытность в общении с сильным полом.
— А уж кулебяки!.. — протянул ротмистр, закатив глаза кверху. — А щи… О, ma belle dame de cuisine! [6]
6
Здесь: О, моя прекрасная властительница кухни ( фр.).
— Ах, барин-барин! — захихикали девки, окружившие вконец смущенную кухонную искусницу.
— Я непременно желаю еще испробовать вашего искусства. — Глаза Андрея блестели и с живостью оглядывали поле кухонной брани, сиречь стол и плиту, а ноздри с упоением вдыхали ароматы, несшиеся от блюд и кастрюль.
Подобно Панургу [7] он теперь насыщался одним только запахом, лишенный даже корочки хлеба.
— Что вы здесь делаете? — вдруг прервал его наслаждения нежный девичий голосок, полный возмущения и невольного трепета.
7
Панург, герой книги Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», постоянно голодный, так как был беден. Однажды Панург, достав кусок хлеба, держал его над котлом в котором варилось мясо, желая таким
Лидия, оказавшаяся, как обычно в это время суток, на кухне, узрела в своих законных владениях узурпатора, претендовавшего на сегодняшнюю стряпню так же живо и с энтузиазмом, как и она.
— Сударь! — возмущенно повторила девушка.
— О, мадемуазель Лидия Андреевна… — Ротмистр тут же отвел взгляд от кастрюль и кухарки и обратил его на небесное создание, неожиданно возникшее средь кухонного шума, ароматов и испарений.
Этот взгляд, надо сказать, был так умилен и предан, что Лидия почти растаяла и только для виду сохранила строгость.
— Так что вы здесь делаете? — более робко поинтересовалась зардевшаяся Лидия.
— Любуюсь мастерством вашей кухарки, сударыня.
— Вот как?
Оба вздохнули и замолчали, и молчали довольно долго, лишь поглядывая по сторонам и украдкой кидая взгляды друг на друга.
— Нынче кулебяка к обеду, кажется. Должно быть, удастся лучше, чем давеча, — заметила через некоторое время Лидия, бросив косой взгляд на тесто и уже готовую начинку к нему.
— Да… Однако, — спохватился Андрей, — разве это возможно? Может ли что-нибудь быть лучше вчерашнего кулинарного творения?
— О-о… — протянула девушка. — Полагаю, что может. Вот, пожалуй, карась в сметане может поспорить… — Она замялась и опять отчего-то покраснела.
— Карась в сметане… — протянул ротмистр. — Да, с карасем в сметане мало что может сравниться.
— Разве жареный гусь? — кокетливо подняла на собеседника глаза Лидия.
— Да… Не могу в этом с вами не согласиться… — пробормотал молодой человек, невольно поддаваясь совокупным чарам проказника Эрота и чарам покровителей славного обжоры Гаргантюа [8] . — Как приятно встретить подобное сочувствие собственным интересам, — прибавил он.
8
Гаргантюа был известен своим пристрастием к вкусной и обильной пище. Его покровителями, без сомнения, были боги еды.
— Полагаю, тетушка пригласила вас нынче на обед?
— Нет, увы… — поскучнел ротмистр.
— Как жаль…
Оба вновь замолчали. Дубельт заложил руки за спину и принялся раскачиваться на носках. Лидия, потупив глаза, изящно закашлялась, приложив руку ко рту.
— Ах, не душно ли вам? — спохватился ротмистр.
— Да, пожалуй, — улыбнулась Лидия.
— Вы позволите проводить вас? — Дубельт, сложив руку калачиком, протянул ее девушке.
— С радостью, — согласилась та, приняв предложение, и через несколько минут молодые люди оказались на вольном воздухе.
Признаться откровенно, вчера Лидия была совершенно возмущена прибытием семейства Петра Ивановича. Более того, она решительно положила себе презирать и игнорировать как Марину Андреевну, так и ее брата. И хотя бравый ротмистр понравился ей с первого взгляда, она решила не поддаваться слабостям. Весь вечер она любезничала с господами Нулиным и Лугиным, а когда гости разошлись, думала о господине ротмистре не более часу. После она попросту уснула.