Любовный поединок

Торнтон Элизабет

— А подумать о том, что Рэйнор тайный якобит, мог бы только выживший из ума старый судейский крючок, — подала голос Летти.

— Я, наоборот, придерживаюсь мнения, что он служит правительству, — таков был вывод Джереми.

— С чего ты взял? — Клайв, как всегда, противоречил Джереми по любому поводу.

— В моем клубе распространились такие слухи. Говорят, что Рэйнор втерся в среду якобитов, чтобы выдавать их, а теперь, когда его разоблачили, скрывается от справедливого возмездия.

— Если это так, — робко вмешалась в разговор Серена, — то пусть он остается там, где находится сейчас. Для него будет

лучше не обнаруживать себя. Ведь неизвестно в наше время, кто твой друг, а кто враг.

— Уверен, что в Уайтхолле у него нет врагов. Со временем он благополучно объявится и получит щедрую награду за услуги Короне, — Джереми поставил точку в этом затянувшемся разговоре.

Надежда на благополучный исход дела и скорое появление Рэйнора в обществе не покидала Серену. Он был слишком богат и влиятелен, чтобы вот так просто исчезнуть без следа. Рассуждения о том, к какой партии он принадлежит — королевской или якобитской, ни в малейшей степени не занимали ее. Все ее желания сводились к тому, чтобы он вернулся к ней живым и в добром здравии.

Каждый прожитый ею день начинался с радужных надежд, в течение дня свет надежды тускнел, наступали вечерние сумерки, потом бессонная ночь, короткое забытье перед рассветом с тревожными сновидениями и вновь пробуждение и ожидание встречи с Джулианом.

Месяцы текли один за другим бесцветной чередой, и ничто не могло отвлечь ее от мыслей о Джулиане. Она оставила все попытки притвориться заинтересованной в домашних или политических делах. Судьбы несчастных якобитских изгнанников больше не волновали ее. Когда Клайв или Флинн заговаривали с ней об очередном рискованном предприятии, она, как могла, старалась перевести разговор на другую тему.

Настало время, когда мрачные предсказания Джереми стали сбываться. Бедность навестила их дом. Сначала это было не так заметно, потому что траур по отцу вынуждал их вести скромный образ жизни. Но постепенно штат прислуги сокращался, потому что охотников арендовать пустующие апартаменты Уорд-хауса не находилось. Был составлен реестр всего имеющегося в наличии имущества.

В первую очередь продали чистокровных и любимых всеми домочадцами лошадей и лишние экипажи, избавились от некоторых драгоценностей, часть одежды отдали в переделку, чтобы создать хоть какую-то видимость обновления гардероба.

Но когда прошло положенное время траура, Серена спохватилась, что у Летти проходят впустую самые светлые дни молодости. Об этом она завела беседу с Джереми.

— Я не знаю, откуда на нас свалятся деньги, — сказала она, — но что-то надо сделать для Летти. У нее все-таки есть приданое, милая мордашка и отличный характер. Она может найти себе хорошую партию. Но для этого ей надо появляться в свете, где она может встречаться с молодыми людьми ее положения.

Впервые за долгое время лицо Джереми осветилось улыбкой.

— Разумеется, — согласился он. — Все это касается и тебя тоже. Не думай, что я такой уж бездушный сухарь и домашний тиран, что все эти месяцы не размышлял над тем, как обустроить ваше будущее. Как только официальный траур закончится, обе мои сестрички вернутся в общество и, надеюсь, им не придется краснеть за свои наряды. Не отчаивайся, мы пока еще не нищие.

Этот разговор заставил Серену призадуматься. Джереми взял на себя заботу не только о Летти, но и о ней, Серене. Хотя

Джереми не высказался так прямо, но он явно подразумевал, что, когда сестры его стараниями выйдут замуж, он ждет от них материальной помощи семье, чтобы расплатиться с долгами. Их обязанность, их долг чести перед семьей — удачно выйти замуж и как можно скорее.

Конечно, для Серены это было ударом. В каком бы долгу она ни была перед братьями и сестрой, она не могла его уплатить, как бы ей этого ни хотелось. Ведь она уже была замужем.

Или нет? Тут ее мысли начали путаться. Она не имела на руках даже брачного свидетельства. Первый и единственный раз она видела его, когда второпях прятала документ в карман своего платья накануне столь неудачной попытки убежать от Джулиана. Вероятно, Джулиан вновь завладел им. Но какова его дальнейшая судьба? Где он хранится теперь? Может быть, Джулиан решил освободить себя от всех обязательств и больше не возвращаться к своей строптивой женушке?

Не было большей муки, чем день ото дня предаваться подобным размышлениям. Любая самая плохая новость была лучше, чем эта, окутанная безысходным мраком, неизвестность. Когда Флинн ворвался с улицы в дом с криком, что кое-что узнал, она встретила его как посланца небес. Серена боялась спросить, какую же весть он принес с собой, зато Летти и Кэтрин сразу же обступили его с расспросами.

Оказалось, что игорный дом Рэйнора вновь распахнул свои двери перед посетителями. Сам хозяин отсутствовал, а всеми делами заправлял, вероятно по доверенности Джулиана, мистер Блэк, его правая рука. Вполне возможно, что Рэйнор решил проведать свои владения в Южной Каролине. Он раньше часто упоминал о таком намерении — отбыть в Америку и навести порядок на выигранной им когда-то в карты плантации. Год-другой он, вероятно, проведет там, раз ему так понравилось в чужих краях. Его письма к друзьям и распоряжения по поводу принадлежащей ему в Англии собственности наконец-то пересекли Атлантику. Мистер Блэк воспрянул духом и окунулся в кипучую деятельность.

Еще через несколько недель до Серены дошли новые известия о пребывании Джулиана в Новом Свете. Кроме плантации, он владел еще великолепным домом в Чарлстоне, который мог соперничать с любым лондонским особняком знатного лорда. Чарлстон имел репутацию «веселой столицы» штата Южная Каролина. Там располагались бесчисленные клубы и игорные дома, устраивались приемы, концерты и балы, где блистали красотой женщины, не похожие на худосочных прелестниц Европы.

Словно капля за каплей на голову узника, приговоренного к жестокой китайской пытке, эти новости сверлили череп и проникали в мозг Серены, когда Уорды вновь стали появляться в обществе. Джулиан там, вдалеке, живет на широкую ногу, вращается в высших кругах и не отказывает себе в удовольствиях, а она прозябает здесь в тоске по нему.

Что же! Она рада за него. Пора забыть этого негодяя, несмотря на настойчивые заверения Флинна, что майор Рэйнор — человек долга и только какие-то особые обстоятельства не позволяют ему дать знать о себе Серене.

— Все, что я хотела, я узнала о нем, — резко оборвала она темпераментную речь слуги и наперсника. — Он жив, здоров и процветает. Я вполне удовлетворена! Я перед тобой абсолютно искренна. Нас больше ничего не связывает. Надеюсь, что воздух колоний пойдет ему на пользу.