Любовный треугольник
Шрифт:
Нельзя сказать, что Глебу были приятны ее чрезмерные хлопоты, но все равно он был рад: пусть мать лучше занимается им, чем бредит надеждой вернуть отца. Так будет лучше.
Теперь она и не думала закатывать скандалы – только и делала, что хвалила сыночка, глядя на него влюбленными глазами. Дошло до того, что стала сама предлагать ему деньги, которые копила для мужа. «Дорого жилье-то снимать в Москве, – твердила она, – а ты бы подумал, купил там квартиру. Я скоро старая стану, и меня заберешь». Глеб поначалу только отмахивался. На квартиру все равно не хватит, а на жизнь он и так хорошо зарабатывает, даже откладывать удается.
Это год назад, уезжая из дома, он нуждался в поддержке,
Но мать не отставала – уложила деньги в пакет и поджидала его со свертком то в кухне, то у дверей его комнаты. Объясняла, что ей столько не надо, – куда девать? – да и держать такие деньжищи дома страшно. А потом, их ведь надо менять! Деноминацию еще 1 января начали, к концу года уже все закончат. Где она наменяет здесь столько?! Это надо в Москву, да еще по знакомству небось. У сыночка-то и связи теперь. Если он не возьмет – все пропадет. Жалко!
Ну, не получается на квартиру пока, пусть положит на свое имя в банк. А дальше уж видно будет.
Глеб в конце концов уступил. Как бы ни изменилось его материальное положение за последнее время, а накопить нужную сумму для отца он пока так и не смог. Время от времени даже просыпался ночами в холодном поту – ему снилась прозрачная женщина в инвалидной коляске и плачущая девочка рядом, похожая на него самого. Конечно, говорить матери о своих намерениях он не стал: пусть думает, что деньги отложены на квартиру. Но помочь даже не отцу и не его жене, а Надюше очень хотел. Нельзя было упускать такой шанс. Решил, что, как только вернется в Москву, сразу поменяет все на банкноты нового образца, добавит свои сбережения и передаст отцу. Пусть уже оформляют документы и едут в Германию. Они так долго этого ждали! Дай бог только, чтобы операция успешно прошла.
Дома Глеб едва выдержал два дня – не мог оставаться дольше вдали от Светы. Вряд ли она уехала на майские праздники, наверняка будет приходить на работу. И он должен быть рядом!
А кроме всего, размеренное течение жизни родного городишки его угнетало. Одни и те же лица, одна и та же одежда, одни и те же слова. Здесь ничего не менялось, только взгляды знакомых и когда-то близких ему людей стали другими: Глеб видел в них зависть. Зря он взял от вокзала такси – нужно было ехать в трамвае. Зря не подумал о том, что московская одежда не подходит для провинциальных улиц. Зря забыл все расхлябанные словечки, которые вставлял раньше к месту и не к месту. Он стал другим.
Встреча с Аней, которая успела выйти замуж и родить ребенка, окончательно убила его. Глеб заметил, с каким отчаянием она на него смотрит, словно хочет сказать: «Я готова на все, только забери меня отсюда». А ведь было время, когда он расшибался в лепешку, стараясь привлечь к себе внимание первой красавицы в школе! Теперь все изменилось.
Люди стали относиться к нему иначе. И он особенно ясно теперь ощущал, что остался без дома – здесь он уже был чужой, в Москве – еще чужой…
Садясь в машину на Моховой, Глеб решил, что матери пока не будет звонить – времени нет, да и неинтересно ей это. Скорее уж Жолан, с которым он изредка встречался, порадуется успехам друга. Для него то, что Глеб «поднялся» в Москве, было чуть ли не предметом собственной гордости. И, пожалуй, еще Сергей Андреевич оценит это событие: как ни крути, без высшего образования руководитель немыслим: все равно будут тыкать пальцем. Поэтому чем быстрее Самойлов получит диплом, тем для компании лучше.
Тяжело вздохнув, он завел машину и осторожно выехал на дорогу. Не доверяя зеркалам, он без конца
– Глеб Александрович, – начальник охраны супермаркета встретил его на пороге, – приветствую вас!
– Здравствуйте, Афанасий Михайлович, – Глеб внимательно заглянул в глаза немолодого мужчины военной выправки.
С новым назначением у него появилась навязчивая мысль: ему постоянно казалось, что сотрудники смотрят честными глазами, а за спиной смеются над его молодостью и наивностью. Да и это еще полбеды. Ему мерещилось, что потешается весь коллектив заодно и над недалеким руководством компании, которое умудрилось протежировать необразованного молокососа. За какие такие заслуги?!
Глеб тяжело вздохнул. Чего только он не делал с собой, чтобы выглядеть старше и не вызывать у людей отторжения с первого взгляда! Постригся и укладывал теперь волосы у стилиста, носил солидные костюмы, купил золотой зажим для галстука, подбирал обувь на небольшом каблуке, чтобы казаться выше. А получалось, он только давал людям пищу для подозрений; позволял разыграться воображению! Все эти манипуляции с внешностью добавили ему лоска, привлекательности, но не сделали старше ни на год. Единственное, что скрывало его настоящий возраст, – это новое выражение глаз: теперь в его взгляде читалась не наивность, а проницательность и готовность сражаться.
– Камеры уже привезли, – отрапортовал начальник, в лице которого Глеб так и не смог уловить подвоха, – мастера будут минут через тридцать.
– Отлично, – Глеб порадовался тому, что у него появились свободные полчаса, – вы уже обедали?
– Никак нет.
– Пойдемте в столовую, – дружеским тоном предложил он, – только предупредите своих.
Начальник кивнул без энтузиазма, но возразить не решился. И на этом спасибо!
Одной из стратегий работы руководителя Глеб, как будущий психолог, считал общение с подчиненными в неформальной обстановке. Попробуй разберись в человеке, когда он стоит перед тобой навытяжку и чеканит заученные слова! Совершенно иначе можно взглянуть на сотрудника, когда удается вызвать его на разговор по душам. Правда, в последнее время люди все больше стремились залезть к нему в душу.
И все равно первое, что сделал Глеб, когда вступил в новую должность, – изучил личные дела всех начальников охраны и директоров магазинов: именно с этими людьми ему предстояло работать в самом тесном контакте. Более того, он выучил каждого по имени-отчеству, запомнил у кого какое образование и сколько членов семьи. И не раз потом с удовольствием наблюдал, как удивленно вытягиваются лица сотрудников, когда он интересовался здоровьем пожилой мамы или новорожденного сынишки. Казалось бы, такая ерундовая вещь – задать вопрос. А люди начинали смотреть на него по-другому: если не с уважением, которое было в принципе невозможно при существующих обстоятельствах, то с интересом.
Афанасий Михайлович вернулся быстро.
– Готов!
– Отлично, – Глеб улыбнулся ему, – пойдемте, а то времени мало.
Они прошли в столовую для сотрудников и встали в общую очередь. Заприметив начальство, повар замахала на них руками.
– Проходите за стол! Сейчас сама принесу, а то торопитесь, небось, как всегда.
Глеб благодарно улыбнулся понятливой женщине и занял дальний стол у окна. Афанасий Михайлович присел вслед за ним. Глебу пришло в голову, что еще прошлым летом он умирал от стыда, когда в ресторане его обслуживал мужчина намного старше. А теперь вот смотрит на подобные вещи просто: у каждого человека своя работа. Главное, выполнять ее с достоинством.