Любовный узел, или Испытание верностью
Шрифт:
– Этель! – она опустилась на колени перед ложем. – Этель!
Нет ответа. Кэтрин приподняла одеяло и взяла морщинистую левую руку старой повитухи. Она была холодной. Кэтрин сжала ее, но ответом была лишь слабая дрожь.
– Этель, я знаю, что ты не спишь.
Красные веки дрогнули, глубоко запавшие глаза предательски блестели.
– Рука, – прошептала Этельреда. – Кэтрин, я почти не чувствую свою руку.
– Слабый удар, – сообщила Кэтрин Оливеру вечером того же
– Она поправится?
Кэтрин пожала плечами.
– Пока не знаю. Мне почти не приходилось лечить людей ее возраста. Сделаю все, что смогу.
Оливер вздохнул и кивнул.
– Я знаю ее всю свою жизнь и, как бы там ни казалось, люблю ее и уважаю.
– Но именно так мне и казалось, – откликнулась Кэтрин. – Ты заботишься о ней так же, как она заботится о тебе, а забот ты ей доставляешь изрядно.
Он склонил голову, подтверждая справедливость замечания, помолчал и спросил:
– Как же быть с твоим ремеслом? Ты не можешь выходить в город одна, с ножом или без ножа, неважно.
– Об этом я буду думать, когда понадобится, – осторожно ответила Кэтрин. – В конце концов обычно дается сопровождение. Тот, кто вызовет меня, позаботится и о моей безопасности.
– Как две ночи тому назад?
– Там был особый случай, – начала раздражаться молодая женщина.
– Вот именно. Уверяю, что не понадобится много таких особых случаев, чтобы Эйвон унес еще одно тело.
– Тогда я найму кого-нибудь, чтобы он сопровождал меня, – резко бросила Кэтрин. – Господи, ты носишься со мной, как собака с костью!
– Скажи спасибо. Если бы не я, ты бы уже умерла.
На этот раз именно Оливер зашагал прочь, не дав ей возможности ответить. Впрочем, отвечать было нечего: молодая женщина знала, что он прав.
ГЛАВА 12
В пору, когда хватка зимы становится слишком крепкой, граф Роберт отдал Оливеру приказ охранять Денский лес от имени королевы с целью защитить железные рудники и кузницы, поставлявшие сталь для инструментов и оружия. На них уже совершались набеги, и граф посчитал, что рыцарь достаточно опытен, чтобы послужить средством устрашения.
Он выехал на рассвете следующего дня, хотя предпочел бы остаться в Бристоле, поскольку очень беспокоился о женщинах. Однако приказ оставался приказом, а слово графа – закон. Рыцаря мучило, что он так и не успел перед отъездом поговорить с Кэтрин – ни о борьбе, ни о свиданиях. Ему не хватало молодой женщины, ему было необходимо знать, что с ней все в порядке, он так терзался от тревоги, что стал совершенно непереносим для окружающих.
– Мы же вернемся в Бристоль на Рождество, – заметил Гавейн, чтобы хоть как-то развеять
Они ехали по лесной дороге недалеко от кузницы в Даркхиле. Деревья почти не защищали от пронзительного ветра, хлеставшего мокрой снежной крупой; их черные сучья уныло шелестели остатками скрюченной, мертвой листвы.
– До которого еще больше трех недель, – рыкнул Оливер, не выказывая ни малейшего желания пойти навстречу слабой попытке своего спутника. – А это означает целых три недели такой мерзости или еще хуже.
Он желчно посмотрел на небо и поудобнее устроился в седле:
– Сегодня даже света толком не было.
– По крайней мере, у нас скоро будет огонь, чтобы обогреть руки, – мирно продолжил Гавейн.
Оливер фыркнул. Мысль о тепле и пище, конечно, согревала, только лично он предпочел бы провести ночь в одном плаще, охраняя повозку с подковами, лишь бы наутро отправиться с ней к речному парому.
– Будем надеяться, – ворчливо откликнулся рыцарь и тут же вскинул голову, потому что на дороге впереди раздался чей-то вопль.
Оливер быстро сдвинул щит на левый локоть, обнажил меч и пустил Героя рысью. Гавейн занял свое место с левой стороны, остальные солдаты тоже быстро перестроились. Очень скоро они выехали из-за поворота дороги и увидели, как три оборванца с ножами нападают на гиганта, а тот ловко и умело отбивается от них здоровенным дубовым посохом. Один из нападавших уже стоял на коленях, держась за сломанную руку, и вопил. В этот момент гигант свалил посохом второго. Третий попытался обежать жертву сбоку, чтобы нанести удар в спину, но прежде чем успел взмахнуть ножом, получил мощный удар по голове.
Оливер почувствовал себя лишним, но все же громко крикнул и дал шпоры коню. Два разбойника, которые еще могли стоять на ногах, поспешили исчезнуть между деревьями. Оливер жестом велел Гавейну и еще двум солдатам кинуться в погоню.
Гигант смотрел на рыцаря, выставив бороду, держа огромный, больше похожий на оглоблю посох наготове. Его лоб блестел от пота, он тяжело дышал, но явно сохранил достаточно сил, чтобы защитить себя.
Оливер вложил в ножны меч и снова укрепил щит на седле, показывая, что не собирается нападать.
– Что случилось?
– Вы видите, – бородач резко махнул рукой. – Они сидели в засаде у дороги и напали на меня.
Один из солдат Оливера спешился, чтобы поближе взглянуть на поверженного разбойника.
– Мертв, – возвестил он. – Череп вдребезги.
Солдат поднял с земли нож и почтительно вручил его командиру. Оливер внимательно рассмотрел оружие: опасный клинок длиной в целую ладонь, костяная рукоять, лезвие зазубрено.
– Тебе повезло, что ты искуснее обращаешься с посохом, чем он с ножом, – сказал рыцарь, пряча оружие в седельную сумку – Ты идешь в Даркхил?