Любовный узел
Шрифт:
Как-то раз на рынке ее мать разговорилась с торговцем скотом, который стал навещать их всякий раз, когда приезжал в Амьен. Как выяснилось, он разводил кошек, пушистых голубых персидских кошек, которых почти никто не видел в тех краях.
Катрине очень нравилось узнавать подобные вещи об окружающих ее людях.
Конечно, теперь, когда она больше не могла рассказывать о своих маленьких открытиях отцу или обсуждать их с ним, все это было уже не так интересно.
— Что касается тети Люси, — как-то ночью, спустя
Она знала, что отец поймет ее.
Ей не было необходимости объяснять ему, что тетя ненавидит ее не за то, что она собой представляет, а за ее внешность.
Глядя в зеркало, Катрина понимала, что ее лицо было совсем иным, возможно, почти детским.
В то же время во всем ее облике было нечто такое, что ее отец называл «одухотворенностью». Он пытался передать это на холсте, но всякий раз чувствовал, что ему это не удается.
— Как может человек изобразить не то, что видит, а то, что чувствует? — сердито спрашивал он.
— Но именно это и пытаются делать импрессионисты, — отвечала Катрина.
— В таком случае я плохой импрессионист! — восклицал ее отец. — Ну да ладно, попробуем в следующий раз. Но это трудно, очень трудно, когда дело касается тебя, моя дорогая.
— Мне кажется, что твоя картина очень хороша, папа.
— Недостаточно хороша, — отвечал Майкл. — Ты прекрасна, но прекрасна той внутренней красотой, которую можно найти на китайских рисунках. В них всегда скрыт глубокий смысл, но его так же трудно уловить, как поймать блуждающий огонек или падающую звезду!
Катрина расхохоталась:
— А теперь ты заставляешь меня чувствовать себя очень важной персоной!
Отец обнял ее за плечи.
— Ты очень, очень важная персона для меня, — сказал он. — И настанет день, когда ты станешь самой важной персоной для человека, который тебя полюбит, если только у него хватит ума понять, что ты, так же как и твоя мать, единственна, неповторима и очень не похожа на других женщин.
— А ты понял это, когда впервые встретил маму?
Ее отец улыбнулся.
— В тот момент, когда я увидел ее, я почувствовал себя так, будто душа покинула мое тело — так она была прекрасна. Но дело было совсем не в этом.
Он перевел дыхание.
— Просто это было встречей двух людей, которые были предназначены друг для друга и которые не могут быть разлучены ни в этом мире, ни в другом.
«Я хотела бы, чтобы однажды такое же случилось и со мной», — решила Катрина.
Она с жалостью подумала, что в кругу знакомых тети Люси с ней никогда не произойдет ничего подобного. Но тут же упрекнула себя за то, что судит слишком поспешно.
Ее мать сказала бы, что она должна не торопиться с выводами и всегда стараться
— Видишь ли, дорогая, — объяснила она ей как-то, — мы посланы в этот мир для того, чтобы расти духовно и развиваться. Чем дальше мы продвигаемся по этому пути, тем больше осознаем, как много нам еще предстоит узнать и понять.
Она улыбнулась и продолжила:
— Это так же интересно и волнующе, как снова и снова слушать прекрасную музыку, которая всякий раз наполняется новым смыслом.
Видя, что дочь внимательно слушает ее, она тихо произнесла:
— Но далеко не все развиваются одинаково, поэтому нельзя быть нетерпимыми к тем, кто оказался менее одаренным, чем мы. — Она вздохнула. — Быть может, у них есть какие-то таланты, которых мы даже не в состоянии понять и оценить. Но мы должны изо всех сил стараться это сделать и тем самым не только помогать людям, но и оказывать на них благотворное воздействие.
В то время Катрина была почти ребенком, но она навсегда запомнила этот разговор.
Теперь она сказала себе, что была слишком нетерпима и чересчур взыскательна. Но в то же время у нее было предчувствие, что она никогда не сможет узнать тетю Люси настолько близко, чтобы выявить скрытые таланты, которыми та обладает. Значит, в данном случае ей придется признать свое поражение.
Было ясно, что ее тетя решительно настроена против того, чтобы Катрина вместе с ними отправилась к герцогу Линдбруку, и это еще больше ухудшило положение дел.
Как стало известно Катрине, этот загородный прием планировался уже давно. И очевидно, ее тетя Люси с нетерпением ждала его. Покупая платья Катрине, она приобрела и для себя несколько новых туалетов.
Катрина слышала, как она разговаривала с продавщицей, которую, по-видимому, хорошо знала:
— Я собираюсь носить эти платья в Линде, когда мы будем гостить у герцога, поэтому они должны быть готовы к следующему четвергу, вы поняли?
— Вы едете в Линд, миледи? Как замечательно!
— Не сомневаюсь, что там будет замечательно, — услышала Катрина самодовольный ответ тетки. — К тому же это будет не совсем обычный визит, поэтому, как вы понимаете, я хочу выглядеть как можно лучше.
— Разумеется, миледи! Мне кажется, вас заинтересует последняя модель, которую мы только что получили. Это платье как раз того же цвета, что и глаза вашей светлости!
И тетя Люси купила еще два голубых платья в придачу к другим туалетам. Катрине пришло в голову, что тете Люси придется гостить в Линде не меньше месяца, если она хочет успеть надеть их все.
Платья, безусловно, были очень красивыми, с пышными изысканными турнюрами, которые за последние четыре года совершенно вытеснили кринолины. Они были сшиты из тончайшей материи, которую, насколько было известно Катрине, привозили из Франции.