Любовный яд
Шрифт:
И именно поэтому, пришел он с горечью к выводу, ему не следовало приезжать сюда. И что бы ни говорил Мэрфи, чем бы он ни грозил, не нужно было принимать его предложение. Внутреннее спокойствие, конечно, гораздо важнее этого идиотского задания. Нужно было сказать Ричарду, что такая работа ему не по силам.
Беда в том, что он не прислушался к своему внутреннему голосу. Он всегда отличался уверенностью в себе и неуязвимостью. Подавлял любые возникавшие сомнения. И даже если ему казалось, что он играет с огнем, он был убежден, что душевной травмы удастся избежать.
И самое интересное, что в глубине души он хотел поехать сюда.
Уже тогда в баре, в разговоре с Бэтси, он не назвал цель своей поездки, ничего не рассказал о Шарон. И когда Бэтси предложила поехать с ним в Сан-Педро, он сделал все возможное, чтобы отговорить ее.
Но почему? – спросил он себя. Неужели подозревал, что все станет гораздо сложнее, чем это казалось на первый взгляд? У него было много опасений, и он очень волновался. Дуглас больше притворялся, что ему не хочется ехать, в действительности он отчаянно хотел найти женщину, которую любил. Встреча с нею у причала, поездка в Южную Бухту, затем в Залив Удачи – все это проходило довольно спокойно. Конечно, он был просто поражен, когда, встретив ее, понял, что Шарон стала еще прекраснее. Но он сумел контролировать себя, свои чувства.
Это продолжалось только до сегодняшнего вечера, до тех пор, пока он не дотронулся до нее, пока не почувствовал, теплоту ее тела и не пожелал еще большего. Боже! Какой же он идиот! Так мучил ее! Ведь он чувствовал, что мог делать с ней все, что пожелает. Они оставались совершенно одни, сын находился далеко и не мог послужить им помехой. Она была в его власти...
Но затем он сам все испортил. Ему так захотелось ощутить ее нежную грудь своей грудью, осязать твердость сосков, просвечивающих сквозь тонкую ткань. Бессознательно она отвечала на его ласки, как это было когда-то. И это возбуждало Дугласа. Ему захотелось целовать ее прекрасную грудь, сжимать ее в руках, ощущать медовую сладость, убрать прикрывавший ее шелк и наслаждаться чудесной красотой.
Но ему показалось, что так делать нельзя, и он впился губами в ее губы. Почему он не может поцеловать ее, подумалось ему. Почувствовать вкус ее губ, но в то же время наказать ее. Особенно если она ответит на его поцелуй.
Губы ее были прекрасны. Касаясь их языком, вдыхая нежный аромат ее рта и ощущая, как ослабевает сопротивление, он сам вдруг почувствовал, что теряет силы. И если первоначально он хотел просто помучить ее, то теперь, видимо, они поменялись ролями.
Она вдруг раскрыла губы навстречу его языку и, лаская его своим языком, заставила вибрировать все чувственные клеточки тела Дугласа. Боже! Как ему захотелось ее! Захотелось так, что он с трудом сдержался, чтобы не сдернуть с нее брюки и не прижаться к ней, погружаясь целиком в горячее тело.
Но тут он понял, что вместо того, чтобы досадить Шарон, больно становится ему самому. Все его намерения рушились. Ему вообще не нужно было дотрагиваться до нее. Какие бы оправдания он ни придумывал!
И ведь он предчувствовал возможность такого поворота событий. В тот день, когда он впервые приехал на виллу, его неудержимо потянуло к ней. Разве сердце не подсказывало, что могло случиться? Неужели требовались еще какие-то доводы и доказательства?
Теперь они стали реальностью, подумал он с горечью, ударяя рукой по рулю. И она поняла, каким настырным ослом он был.
Но это так несправедливо. Крик протеста и горечи вырвался из его груди. Разве судьба уже однажды не наказала его десять лет назад, сначала подняв на вершину счастья и затем сбросив в пучину разочарования...
Шарон провела много времени в Ноулэнде в течение того долгого жаркого лета. Она отдыхала от съемок, часто принимая приглашения Фелисии провести выходные в загородном доме.. И даже если ей казалось странным, что всегда к этому времени туда наезжал Дуглас, она не придавала этому значения. Шарон была неизменно вежлива с ним, хотя ему, наверное, хотелось большего.
С течением времени это становилось все более и более очевидным. И правда, им теперь чаще приходилось быть вместе. Не потому, что она этого желала. Просто друзья родителей были гораздо старше ее по возрасту, и им с Дугласом поневоле оставалось делить компанию друг с другом.
Шарон никогда не старалась увлечь его. И он видел, что она стремится сохранять между ними дистанцию, предотвратить возможность их сближения.
Поразительно, но мать Дугласа никогда не замечала внезапного изменения в поведении сына. Раньше его, бывало, домой не затащить, а теперь в конце каждой недели он появлялся в имении. Мать не задавала ему никаких вопросов. Возможно, сыграло роль то, что он сообщил ей о влиянии Шарон на его решение поступить в Кембридж? Или она вообще не считала нужным обращать на это внимание?
Конечно, в Ноулэнде часто бывали и другие молодые люди. Леди Ирвин пригласила, например, Эллу Рэкер приезжать для игры в теннис, тайно надеясь, что она может понравиться старшему сыну. Возможно, именно ее присутствием она объясняла частые приезды Дугласа. Другого она и помыслить не могла.
Несмотря на такое отношение Шарон, Дуглас чувствовал, что она не так равнодушна к нему, как ей хочется казаться. Иногда он ловил на себе беспокойные взгляды, но она, заметив это, поспешно отводила глаза.
Иногда им приходилось обмениваться рукопожатием. Например, после игры в теннис. Или танцевать. Когда бывали гости, родители часто устраивали танцы в гостиной под старинный отцовский проигрыватель.
Естественно, танцуя вместе, они держались очень церемонно. Шарон никогда не позволяла себе расслабляться, и между ними как бы возникал барьер. Она всегда была очень вежлива, но и только.
Восемнадцать ему исполнилось в начале осени, но Шарон на торжестве не присутствовала, хотя и была приглашена. Мать объяснила ему, что актриса занята, но он ей не поверил. Дуглас подозревал, что она попросту избегает его, потому что он стал совершеннолетним. Пока он считался юнцом, Шарон могла удерживать его на расстоянии, но теперь он уже законно считался мужчиной, и так просто от него не отделаешься.
Вспоминая сейчас прошлое, он понимал, что наверняка тогда во многом ошибался. И все благодаря присущему ему нахальству и страшному самомнению. Откуда он взял, что нравился ей? С самого начала Дуглас вел себя как самоуверенный нахал.
Несмотря на то что он наконец поступил в Кембридж и был очень загружен, принимая участие во всех мероприятиях, организуемых для новичков, он постоянно думал о Шарон. Дугласа преследовала мысль, что, может быть, он вообще больше никогда не увидит ее. И тогда он бросил занятия и отправился в Глазго.