Любой ценой. Том II
Шрифт:
–Ох, Мика, если бы всё было так легко, – процедил сквозь зубы Ян, и по его красноречивым интонациям я без особого труда поняла, что он отчаянно борется с желанием скопом вывалить на меня целый ворох своих проблем, и единственным сдерживающим фактором выступает данное мне весной обещание. Если бы я строго следовала плану, то именно сейчас мне нужно было разочарованно цокнуть языком, выдать что-нибудь наподобие «позвонишь, когда будут новости» и сразу же нажать отбой, но в моем отношении сработала пословица «любопытство сгубило кошку». Я не сумела остановиться на полдороги и с разбегу нырнула в омут, великолепно сознавая, что, однажды погрузившись на дно, я могу затем и не всплыть на поверхность. Неизвестность выпила из меня все соки, я устала ждать погоды с моря, и раз Агапов не заткнул мне рот сразу после того, как я самозабвенно пустилась в разглагольствования, значит, нужно было ковать железо, пока горячо.
–Расскажешь? – деликатно поинтересовалась я, и «Хитмен» предсказуемо ухватился за мое ненавязчивое предложение, как утопающий за соломинку. Я великодушно избавила Яна от необходимости оправдываться за нарушенное слово, и он был безгранично благодарен мне за этот широкий жест, но взамен я также попросила немало – в подробностях поделиться со мной истинным положением вещей.
ГЛАВА XIV
–Вообще-то я даже не знаю, с чего начать…, – после продолжительного молчания задумчиво поведал Ян, словно сам еще до
–Начни с Гарсии, – посоветовала я,– что заставило тебе прекратить с ним сотрудничество и уйти к Спенсеру? Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, ты всего лишь поменял шило на мыло. Если бы ты был по-настоящему заинтересован в развитии, то нашел бы себе «мастера», а не «ученика». В плане тренерского опыта у Майка Спенсера еще, как говорится, молоко на губах не обсохло, и мне плохо верится, что он сможет качественно подготовить тебя к реваншу с «Эль Гато». Я согласна, что Том Гарсия – достаточно бездарный специалист, ставящий во главу угла голую физику и непростительно мало уделяющий внимания тактическим приемам, а Спенсер теоретически может привнести в твою манеру ведения боя определенный элемент новизны, но давай скажем честно, Ян – чуда здесь ждать, увы, не приходится. Ты однозначно руководствовался чем-то другим, и я бы не отказалась узнать, чем именно.
–Черт, Мика, ну, как же с тобой сложно! – воскликнул Агапов, и не, позволив мне изумленно уточнить, с чего это бы вдруг, неожиданно добавил, – или всё-таки наоборот – потрясающе легко и комфортно. С тобой я впервые узнал, что так бывает – иногда ты как будто читаешь мои мысли и предугадываешь мою следующую фразу. Порой меня это даже немного пугает, но потом я понимаю, насколько это здорово. Да, ты права, ты сотню раз права. Я расстался с Гарсией вовсе не потому, что меня не устраивал его подход к тренировкам, мы отлично ладили в течение восьми лет, пока серьезно не повздорили после боя с Дюруа. Я сам его спровоцировал – намеренно создал невыносимые условия, с которыми он точно не сможет смириться, и только порадовался, когда он категорически отказался со мной работать. Мне было не очень приятно, когда Гарсия принялся публично поливать меня грязью, но у меня не было иного выхода. Пусть Том и весьма посредственный тренер, но прозорливости у него не отнять, и мне бы вряд ли удалось и дальше водить его за нос. Он вбил себе в голову, будто я что-то принимаю, и разубеждать его было бесполезно. Гарсия упрямо допытывался, на чем я сижу, и сколько бы я не отпирался, он всё равно продолжал изводить меня бесконечными подозрениями. Я не возражал против сдачи повторного допинг-теста, думал, Том увидит результаты и отстанет, но он так и не успокоился. Его натурально заклинило, он твердил, что в тот вечер я был абсолютно невменяем, и он обязательно выяснит, почему. Я сильно не переживал по этому поводу – все мои пробы были кристально чисты, и я надеялся, что постепенно Гарсие надоест играть в частного детектива, но, похоже, я недооценил его проницательность. На спаррингах Том ко мне внимательно приглядывался, и он не мог не видеть, что «Хитмен» на ринге и «Хитмен» в зале – это два разных человека. Я при всем желании был не в силах выдать такой же бешеный спурт, как в поединке с Дюруа, хотя бы и тренировался на пределе своих физических и эмоциональных возможностей. Для тридцати семи лет у меня вполне нормальная форма, но Гарсия видел, что я довольно часто пропускаю, и мне уже недостает прежней скорости, чтобы ловить соперника на контратаках. Потом, я хотел выйти на третий бой свежим и отдохнувшим, а не загнанной клячей, как в прошлый раз, и больше не позволял Гарсие нагружать сверх меры разумного. В итоге Том назвал меня бледной тенью того Яна Агапова, за чьим недавним боем огромный стадион наблюдал, затаив дыхание, и снова спросил, в чем мой секрет. Он напомнил мне, как бледно и невыразительно я смотрелся в обеих встречах с Рамиресом, а потом иронично ухмыльнулся в усы, и многозначительно добавил, что даже Оганесяна, находившегося практически на одной ступени с беднягой Дюруа, я так не «монстрил». Я ссылался на мотивацию, объяснял Гарсие, что мне надоела критика, и я устал от постоянных обвинений в скучном боксе. Говорил, что мне нужен соответствующий настрой, что нельзя просто взять и замутить кровавый замес, если ты к этому морально не готов… Обещал, что в реванше я снова заставлю зрителей потерять дар речи, а пока просил не давить на меня раньше времени и дать мне подкопить силы для главного боя. Том сказал, что истинные профи не ждут особого момента для того, чтобы выложиться на сто двадцать процентов, и если я намерен и дальше вести себя, как капризная принцесса, он снимает с себя всяческую ответственность за мои будущие взлеты и падения. Восемь лет он тупо стриг с меня деньги, и ему было плевать с пожарной колокольни, сколько времени я ежедневно провожу в джиме и на какую дистанцию бегаю, но после боя с Дюруа Гарсия ни с того, ни с сего стал изображать заботливого папочку, искренне переживающего за своего любимого сыночка, и меня это неимоверно раздражало. Раньше он интересовался только суммой моего гонорара, у него отродясь не было привычки ходить за мной по пятам. Врач, диетолог, спарринг-партнеры – с подачи Гарсии все они чуть ли не круглосуточно стояли у меня над душой, и я понял, что если останусь в лагере, то скоро свихнусь. Я долго прикидывал, как мне избавиться от Тома, но при любом раскладе разойтись с миром у нас с ним не получалось, и я понял, что нужно действовать наверняка. Всем известно, что Гарсия жаден до неприличия, вот на этой его слабости я и сыграл. Он ведь уже раскатал губу на жирный кусок от моего соглашения с онлайн-стримингом, но я вынужден был его разочаровать. Но как бы там ни было, мой план сработал на ура – Том почувствовал себя глубоко оскорбленным в лучших чувствах и демонстративно отказался тренировать меня «за копейки». То есть для него это жалкие гроши, зато для Спенсера – бешеные бабки. Майку я, кстати тоже наврал, чего уж тут скрывать… Напел ему в уши, что методы Гарсии устарели, и если я хочу побить «Эль Гато», невзирая на разницу в возрасте, мне необходим
ГЛАВА XV
–Короче говоря, ты угодил в свою же ловушку, – мрачно подытожила вышесказанное я, – вероятно, «Эль Гато» со своим промоутером несколько раз пересмотрели тот кошмарный поединок, и решили, что от греха подальше с тобой лучше не связываться. Кому как не Рамиресу и компании знать, что грамотно подобранные препараты способны творить чудеса. Лично я прекрасно понимаю, как рассуждает де ла Крус: по его логике, если «Хитмен» открыл для себя такие забористые стимуляторы, от которых у него не только прибавляется сил, но и напрочь сносит крышу, мало ли чего этот буйный психопат может сделать с моей «дойной коровой»? «Эль Гато» всего двадцать восемь, и с его колоссальным потенциалом он еще успеет принести «Gloria Boxing» ни один десяток миллионов. Рамирес – суперстар профессионального бокса, у него есть спортивный талант, природное обаяние и могущественные покровители в международных федерациях. Совсем недавно промоушн «Эль Гато» воспринимал реванш с тобой как уже свершившийся факт, и всё упиралось только в финансовую сторону вопросу, но ты и сам должен был заметить, что после боя с Дюруа позиция де ла Круса претерпела резкие изменения. Раньше его не смущало ни отсутствие у тебя поясов, ни схема распределения гонорара, а сейчас он ищет предлоги, чтобы от тебя отделаться. И у де ла Круса, и у Рамиреса трясутся поджилки, когда они вспоминают, как ты зверствовал на ринге… Многие называют «Эль Гато» безбашенным за то, что он охотно прыгает по весам и не боится выходить против более тяжелого соперника, но он далеко не идиот. Де ла Крус оберегает его, зеницу ока, и если Рамирес и вправду поднимется в лайтхеви, можешь быть уверен, что либо поединок пройдет в кетчвейте, либо противник будет существенно уступать, предположим, в скорости. Да, в теории «Эль Гато» может и проиграть, и в нокауте оказаться, но промоушн никогда не допустит чтобы унесли с ринга на носилках. По крайней мере, сейчас не допустит, пока Рамирес генерирует космические суммы, а потом, когда он постареет и перестанет приносить де ла Крусу львиную долю дохода, его аккуратно сольют и отправят почивать на лаврах как заслуженного ветерана. У де ла Круса большие планы на «Эль Гато», и он не даст тебе одним махом всё перечеркнуть, даже не надейся. Промоушн Рамиреса обладает достаточными ресурсами, чтобы стриминговый сервис отложил реванш на неопределенный период, а именно к этому всё, на моей взгляд, и движется. Де ла Крус хочет снова увидеть тебя на ринге и подтвердить или опровергнуть свои опасения. В зависимости от того, как ты проведешь свой следующий поединок, в «Gloria Boxing» и будет приниматься решение по поводу реванша. Но покуда с тобой ничего толком не ясно, команда Рамиреса найдет ему менее рискованного оппонента, пусть даже и в лайтхеви. И что, Ян, неужели ты этого добивался?
–Нет, но…– несомненно, Агапов полностью осознавал мою правоту, да и в целом я не озвучила ему ничего нового, однако, даже сквозь разделяющее нас расстояние я отчетливо чувствовала, что «Хитмен» испытывает ощутимый дискомфорт, как если бы я хирургическим путем вскрыла давно зревший нарыв. Гордость не разрешала Яну согласиться с моим бесспорным утверждением, но бурно возражать вопреки здравому смыслу он, к счастью, тоже не собирался. Я не имела намерения приосаниваться за чужой счет и потому всячески старалась избегать обидных фраз из серии «я же тебя предупреждала», но мне также хотелось, чтобы заблуждения Агапова окончательно развеялись.
–Так что теперь? – я снова не позволила «Хитмену» опомниться, и он вынужден был прервать затянувшуюся паузу.
–Ждать новостей от онлайн-стриминга, – обреченно вздохнул Ян, – и надеяться, что Броуди не зря ест свой хлеб с икрой. Но я уже особо ни во что не верю. Я, как слепой, блуждаю наощупь и натыкаюсь на стены… Впрочем, это уже становится моим обычным состоянием. И еще эта чертова бессонница! Мне кажется, что я засыпаю, но на самом деле я погружаюсь в какое-то оцепенение. Каждую ночь меня преследуют видения – смазанные, расплывчатые, но очень страшные картины. Я до утра лежу с открытыми глазами и слушаю, как вибрирует амулет у меня на шее. Он будто требует, чтобы я опять вступил в схватку, чтобы сразился с достойным соперником и одержал победу. Амулет жаждет войны, это его родная стихия, он зовет меня в бой, а я вместо этого погряз в интригах.
–Час от часу не легче, – всерьез испугалась за «Хитмена» я, – у тебя возобновились прежние галлюцинации, или всё стало еще хуже? Не молчи, Ян, пожалуйста! Раз уж мы завели этот разговор, я умоляю тебя, продолжай!
–Стало ли хуже? – эхом повторил Агапов, – возможно, и стало, но я готов поклясться, что мои ночные кошмары прекратятся, как только я выйду на ринг.
–Не буду даже спрашивать, на чем основана твоя странная уверенность, но спрошу кое-что другое, -бесконтрольно передернулась я, – содержание видений, оно поменялось в сравнении с прошлым разом? Что конкретно тебе мерещится?
–Я бы не хотел об этом распространяться, – довольно жестко осадил меня «Хитмен», но затем быстро пошел на попятную, – извини, Мика, но тебе абсолютно незачем знать подробности. Я и так наговорил тебе лишнего.
–Снова кровь, изувеченные тела и жуткие магические ритуалы? – не унималась я и, получив в ответ красноречивое молчание, бесконтрольно впала в ярость, – Ян, остановись! Ты должен избавиться от этой проклятой штуки, иначе тебе светит не зал славы, а палата в желтом доме. Почему ты не понимаешь, что амулет разрушает тебя изнутри? Хотя бы не носи его постоянно с собой! Спрячь где-нибудь в укромном месте и не трогай, пока контракт на третий бой с Рамиресом не будет подписан. В этом мешочке явно содержатся токсичные вещества и, видимо, они через кожу проникают в твой организм и оказывают галлюциногенное действие на мозг. Больше я не знаю, как объяснить весь этот ужас, который с тобой творится… В магию я не верю, но шаман из Африки явно начинил амулет какой-то ядовитой дрянью, увеличивающей агрессию и затуманивающей разум, а ты себе добровольно травишь. Вслушайся в свои слова, Ян! Что ты вообще несешь? «Амулет создан для войны, ему нужны сражения…» Бред сумасшедшего и только!
– Ты просто ничего не понимаешь! – завелся с полуоборота Агапов, и у меня моментально отпало любое желание участвовать в дальнейшей дискуссии. Еще минуту назад Ян казался нормальным человеком, но стоило мне коснуться темы амулета, как от недавней адекватности не осталось и следа. Если бы мы беседовали по видеосвязи, я бы непременно заметила в глазах «Хитмена» печально знакомый лихорадочный блеск, наглядно иллюстрирующий сильнейшее нервное возбуждение. Агапову было бесполезно что-то доказывать, он находился во власти кожаного мешочка, и мои увещевания благополучно пролетали мимо ушей. Судя по всему, Ян уже и сам был не рад, что осмелился на откровенность, и его вовсю обуревало запоздалое раскаяние. Ругаться с «Хитменом» у меня резона не было, и я честно попыталась максимально сгладить острые углы.