Любой ценой
Шрифт:
— Герр лейтенант! Здесь, похоже, кровь!
Командир взвода, подойдя вместе с Вайде к куче, внимательно вгляделся в слабо различимые блестящие бурые пятна на траве.
— Действительно, похоже на кровь. Что скажете, герр лейтенант?
— Она и есть, и времени прошло достаточно, возможно, соответствует времени стрельбы, — сорвав травинку и повертев ее перед глазами, ответил диверсант. — Значит, кого-то зацепило, еще бы знать, насколько серьезно. Раненый будет сдерживать продвижение группы, следовательно, его обязаны добить, если, только, зная об этом, он сам где-то не спрятался, не желая быть покойником. Нужно поторапливаться. Думаю, они ушли на север-северо-запад, вдоль лесополосы. Другого пути нет. Маловероятно, что двинутся на открытые места. Командуйте, герр лейтенант.
— Растянуться в цепь, направлением на север вдоль
Сдерживая рвущихся с поводков собак, почуявших запах крови и взявших след, проводники направились вдоль леса. За ними следом тронулись и остальные, непроизвольно ускоряясь…
Лесополоса постепенно расширялась, переходя в полноценную дубово-сосновую рощу. Впереди показался просвет между деревьями, приоткрылась небольшая поляна посреди леса. Один из проводников не смог удержать сильного пса, тот вырвал из рук поводок, петля на конце которого соскочила, и помчался вперед. Допустивший оплошность собаковод побежал следом. За ним, поломав строй, азартно кинулись остальные солдаты. Внезапно собака как-то странно завизжала, закрутилась на месте, метнулась в направлении поляны. И тут послышался слабый щелчок запала. Не успели эсэсовцы среагировать, как раздался взрыв. Пораженные осколками повалились на землю, как подкошенные, остальные бросились в стороны от тропы. Тут-то и сработали противопехотки, полетели оторванные ноги, кого-то подбросило, после чего безжизненное тело солдата, попытавшегося залечь, но так неудачно приземлившегося прямо на мину, рухнуло вниз. Людьми овладела паника, в процессе которой мечущиеся эсэсовцы сорвали и остальные растяжки. Как результат — почти одновременно еще три взрыва, значительно проредившие ряды уцелевших. Кое-как восстановив командование взводом, лейтенант отвел своих людей и принялся подсчитывать потери, думая, как эвакуировать раненых.
В дело вступили специалисты лейтенанта Вайде. Внимательнейшим образом обследовав подступы и обезвредив установленные мины, они вышли на поляну. Свежая могила сразу же привлекла внимание диверсантов. Один из них, настороженно осматривая деревья, сделал пару шагов к недавно насыпанному могильному холму. И вновь прогремел взрыв, недотепа упал, принялся кататься с воем по земле, пытаясь зажать поврежденную ногу, часть которой оборвало приблизительно по середину голени. Более опытный подчиненный Вайде схватил раненого за подвернувшийся под руку капюшон маскхалата и подтащил к себе. Моментально скинув брючный ремень, перетянул им культю, остановив хлеставшую кровь.
— Всем назад, к могиле не подходить, вызвать саперов! — скомандовал командир диверсантов.
Немногие уцелевшие эсэсовцы столпились поодаль, с ясно видимым ужасом на лицах глядя на лежавшие тут и там тела, орущих и стонущих раненых, часть которых уже скончалась от большой потери крови. Остальных, если вовремя не будет оказана помощь, ждала та же участь…
За день мы прекрасно отдохнули. С рассвета личный состав по очереди вел наблюдение за расположенной неподалеку железной дорогой и путем нашего отхода, дабы вовремя засечь возможных преследователей. На этот счет иллюзий у меня не было. Нельзя считать противника глупее себя, а немцы и в конце войны периодически давали нам прикурить за счет прекрасной аналитики и мастерства офицеров.
Спустя пару-тройку часов после рассвета в стороне могилы нашего товарища, еле различимые из-за расстояния, совершенно не страшно прозвучали несколько взрывов. Можно предположить, что это как раз и сработали ловушки. Будем надеяться, что случившееся несколько охладит пыл преследователей. Жить-то хочется всем. Да и снова должна подтвердиться репутация «Призраков» — лучше с ними дела не иметь! Неизвестно, что в следующий раз выкинут.
Проходящие мимо нас железнодорожные составы мы добросовестно фиксировали, занося на бумагу время, характер и приблизительное количество перевозимых грузов. Хвала немцам с их неизменным порядком во всем, на вагонах присутствуют все необходимые надписи. Надолго хватит впоследствии аналитикам работы.
Больше всего меня интересовал вопрос, а не устроят ли «фрицы» жаркую встречу в том месте, где мы захватили машину? Самый оптимальный путь домой пролегал как раз по этим местам. Наверняка, «гансам» должна была прийти в голову та же самая мысль, раз уж они так грамотно нас обложили. Напоминает охоту на волков. Слишком уж легко мы обошли пост в Ракитном. А не специально ли оставлена эта
Но мы то не волки, а волчары! Флажки — это не для нас! А почему бы не пойти в сторону ожидавшего вчера заслона? Заодно и проверим. «Нагадить» там мы, судя по всему, уже сумели. Сейчас преследователи землю должны рыть, чтобы просчитать наш дальнейший путь. Как мне кажется, к «правильным» выводам они придут и попрутся выставлять новые препоны на пути нашего вероятного продвижения. Следовательно, будут полными лохами [94] чилийскими, если пропустят столь желанную для них точку, на которой мы тоже успели отметиться. Жаль, что отсюда это место даже в бинокль не разглядеть. Нам же ничего другого не остается, как вновь сделать все с точностью до наоборот — полезть в самое логово, обойдя Мерефу с северной стороны. Часть пути пройдет через оживленные «железку» и дорогу на Пивденное, но не такой уж большой этот отрезок. Дальше выйдем к Першотравневому, обойдя его лесом. Получится намного дольше, но, как ни странно, безопаснее. Да и лесных массивов на пути предостаточно. Заодно навестим Яковлевку, насладимся зрелищем того, что там натворили. Только побегать снова придется. Ноги скоро по самое не хочу сносим…
94
Лох (от ивр. — лахут — жадный) жаргонизм, обманутый мошенником человек, название наивного, простодушного человека.
Чтобы не «запалиться» при прохождении открытого пространства, пришлось «куковать» в укрытии по наступления полной темноты. Новолуние диверсантам только в радость. Как бы я хотел еще и проливного дождя, но, к сожалению, небесной канцелярии не прикажешь. Пока гуляем по тылам, ни единой капли еще не выпало. Как только окончательно опустилась ночь, сразу же выдвинулись по намеченному пути.
Предстоит преодолеть приличный кусок поля, за которым начинается дубовая роща вперемешку с соснами. Движемся в горку, что значительно снижает обзор, хотя в такой темноте и так ничего не видать, даже вблизи. Вдруг ночную мглу прорезали лучи фар. Мы моментально попадали на землю, привычно рассредоточились, занимая круговую оборону.
Интересно, какому идиоту пришло в голову кататься по бездорожью? Другой эпитет подобрать просто невозможно. Добро бы, ровно тут было, а то — сплошняком кочки и канавы. Похоже, до войны было пахотное поле, которое, естественно, с началом боевых действий и оккупацией никто не обрабатывал, так и заросло. А так как времени прошло сравнительно немного, земля разровняться не успела, только ссохлась вся. Ага, вот и источник света! Ну-ка, посмотрим в бинокль. Из-за вершины пригорка показался бронетранспортер. Да-а-а! Тут впору вжаться в землю, затаиться и не отсвечивать. Взорвать его попросту нечем. Как вариант, конечно можно попытаться сбоку гранату внутрь через верх забросить. Сверху эта машина совершенно не защищена. Только, в этом случае придется моментально уносить ноги и лихорадочно соображать, где же загаситься на время. Свои планы мы выдадим с головой. Но в этот раз, по-моему, пронесло. Скользнув по нам лучами фар, бронемашина свернула в сторону Нижней Озеряны, и скоро скрылась из виду, некоторое время только еще был слышен вой двигателя, который постепенно тоже сошел на нет. В воцарившейся тишине стали слышны даже, вероятно, разбуженные кузнечики.
— Вот фашисты проклятые, не только нам, но и кузнечикам покоя не дают, перебудили всех, — разрядил я нервозную обстановку. Бойцы прыснули тихим смехом. — Еще бы немного приблизились, пришлось бы такси захватывать, только гаишников больно много на дороге, и все, почему-то, так и желают с нами пообщаться, а тут, глядишь, еще и за угон захотят наказать.
— Командир, не смеши, а то на смех «фрицы» со всей округи слетятся. Опять бить придется, а у меня уже кулаки устали.
— Повеселились? Передохнули? А теперь — бегом марш!