Любой ценой
Шрифт:
— Безусловно.
— Замечательно. Изабель.
— Да, Альбрехт?
— Знаю, что у вас много дел, но мне хотелось бы, чтобы вы занялись также и этим. И на этот раз, выбирая носителя, найдите кого-нибудь из персонала посольства Хевена на Старой Земле. Иногда, чтобы неоварвары пришли к правильному выводу, надо делать очень прозрачные намёки.
Глава 41
— Итак, Хонор. Полагаю, что вы с Хэмишем хотите мне что-то рассказать, да?
Хонор быстро обернулась, поворачиваясь спиной к архаичному зубчатому парапету Башни Короля Майкла. Она молча проклинала себя за порывистость своего движения, надеясь, что не
Солнечный свет лился на плоскую крышу башни, не такой горячий, как четыре месяца назад, во время её последнего визита в королевский дворец, но всё еще тёплый. Цветы и кустарники разбитого на крыше садика были в полном цвету, а края тента, защищающего от солнца садовые кресла, легко трепетали на ветру. Небо было полно глубокой безоблачной синевы и часть обитающей во дворце стаи земных воронов парила в потоках ветра высоко наверху.
Королева Елизавета и принц-консорт Джастин восседали в садовых креслах, а их древесные коты с комфортом растянулись на стоящем между ними старомодном плетёном столе. Хэмиш сидел с другой стороны, около него стояло кресло жизнеобеспечения Эмили, а Саманта и Нимиц вместе растянулись в клочке тени по другую руку Эмили.
«Очаровательно безмятежная домашняя сценка», — подумала Хонор. К несчастью, в глубине невинных карих глаз королевы она ощущала легкое злокозненное веселье.
— Почему ты так думаешь, Елизавета? — задала она вопрос, затягивая время и ощущая внезапное оцепенение Хэмиша. Однако никакого следа подобной реакции со стороны Эмили она не почувствовала.
— Хонор, — терпеливо сказала Елизавета, — я же королева, помнишь? У меня на содержании тысячи и тысячи шпионов, единственной заботой которых является то, чтобы я была в курсе всего происходящего. Ближе к делу. Я знаю Хэмиша и Эмили с самого моего рождения, а тебя… сколько? Уже пятнадцать стандартных лет? Ты можешь не замечать, как язык твоего тела меняется подле них, но я-то замечаю. Итак, кто из вас, злодеев, желает сознаться в том, что вы с Хэмишем нарушили Военный Кодекс?
Хонор ощутила вспышку смятения Хэмиша, но в мыслесвете Елизаветы было слишком много веселья, чтобы она тоже испугалась.
— По сути, — ответила Хонор, — по словам моего юриста, Ричарда Максвелла, есть все причины полагать, что, так как Первый Лорд — гражданское лицо, а я — нет, то любые отношения между нами не нарушают Кодекс. Разумеется, предполагая, — добавила она с улыбкой, — наличие таких отношений.
— Да, разумеется, предполагая наличие каких-либо подобных отношений, — любезно согласилась Елизавета. — И не случилось ли так, что подобные отношения имели место?
— В действительности, Бет, — невозмутимо произнесла Эмили, — так оно и есть. Мы женаты.
— Я в шоке. — Елизавета захихикала и откинулась в кресле, обмахиваясь одной рукой. — О, как же вся ваша троица предала моё доверие! Скорбь и страдания! И так далее.
— Очень забавно, — вежливо сказала Эмили.
— Похоже, ты не удивляешься тому, что я не удивлена, — отметила Елизавета.
— В отличие от моих к великому прискорбию неумеренно доверчивых супругов, я ощутила серьёзный приступ подозрений, когда ты пригласила нашу троицу на частную аудиенцию. Они же, само собой, пришли все из себя такие невинные и беззаботные. — Эмили скорбно покачала головой. — Ну, Хонор может быть и нет. Она действительно разбирается в таких вещах намного лучше Хэмиша, хотя я вполне уверена, что ты ухитрилась огорошить и её, по крайней мере отчасти.
— Я, надо признаться, пыталась. —
— На самом деле последние месяцы это происходит со мной с удручающей регулярностью, — сказала ей Хонор. — Сначала это незначительное дельце с неожиданной беременностью. Затем очень своевременное объявление о ней Соломона Хейеса. Затем была маленькая засада, устроенная преподобным Салливаном, архиепископом Телмахи, матерью и моими мужем и женой — ну, ты понимаешь, тогда они ещё не были моими мужем и женой. Ты знаешь, что я получила предложение и вышла замуж меньше, чем за два часа? Преподобный примчался с самого Грейсона, чтобы сделать меня честной женщиной. А затем, — Хонор разозлилась на себя, её настроение упало, — произошли другие, менее приятные неожиданности.
Хонор ощутила быстрый колющий отклик Елизаветы на свою печаль, так как её слова разбудили боль от утраты Мишель Хенке. Затем Нимиц с громким укоризненным мяуканьем посмотрел на неё и Хонор быстро покачала головой.
— Простите меня. — Она почти естественно улыбнулась. — Я не хочу изображать вестника горя и печали.
— Извинения принимаются, — ответила ей Елизавета. Вздохнула, затем встряхнулась и снова улыбнулась, отбрасывая ощущение потери и возвращаясь в хорошее настроение.
— Однако, — продолжила она, — настоящей причиной, по которой я пригласила сюда вас троих и выдавила из вас признание, заключается в том, что я просто желаю узнать, как долго вы намереваетесь выжидать, прежде чем публично… урегулировать ваше положение.
— Мы ждали, пока Ричард не сможет подтвердить интерпретацию Хэмиша, — сказал Хонор.
— И, — признал Хэмиш, — молчание об этом, похоже, уже стало привычкой. Я полагаю, что все мы немного волнуемся — нет, очень волнуемся, — насчёт того, как будет реагировать публика. Особенно после клеветнической кампании Высокого Хребта.
— Зная вас всех, я полагаю, что в то время в утверждениях Хейеса не было ни капли правды?
— Да. Не было, — твёрдо ответил Хэмиш. Затем он бросил взгляд на Эмили и Хонор. — Но не скажу, — со щепетильной точность добавил он, — что не было изрядного искушения, признавались ли мы с Хонор в этом себе, или нет.
— Так я и думала, — Елизавета задумчиво оглядела их всех и пожала плечами. — Уверена, что многие люди, которые вас не знают, воспримут всё иначе. К несчастью, ничто из того, что вы можете сделать, не в состоянии этого изменить, и ожидание момента рождения вашего сына только сделает ситуацию хуже. Вы это понимаете, да?
— Понимаем — даже Хэмиш, — ответила Эмили, с демонстративной застенчивостью улыбаясь мужу.
— В определённых обстоятельствах, — слегка серьёзнее продолжила Елизавета, — это могло бы стать существенной политической проблемой. Мало того, что Хэмиш — Первый Лорд, но еще и Вилли — премьер-министр. Что, между прочим, является первым случаем в истории Звёздного Королевства, когда двое братьев одновременно занимают такие важные места в правительстве. Идея о том, что все мы лжецы, независимо от того, правда это или нет, неизбежно появится, а оппозиция набросится на неё просто с удовольствием. Однако сейчас нет сильной действующей оппозиции. По сути дела, единственный человеком, который мог бы создать проблемы, является Кэти Монтень, но с учётом её собственной… беспорядочной личной жизни — не говоря уже о её личности в целом — она сама залезет на крышу парламента и станет провозглашать здравицы в честь жениха и невест и дирижировать распеваемыми в их честь непотребными пьяными песнями.