Любви прикосновения
Шрифт:
И полёт — быстрым ласточкам или стрижам.
Долгожданную милую сердцу подругу,
Мир подарит, и я никому не отдам.
Подобно греческой богине
Подобно греческой богине,
Из пены, вышедшей на свет,
Чиста соцветием жасмина.
Ласкаешь взор, и спору нет,
Прекраснее прочих, несравнима.
В душе моей твой лик воспет.
Воздушный образ
Лучится в образе твоём,
Пылаешь так неугасимо.
И разливаешься огнём.
И прядь волос лозой свисает,
Струится голос твой ручьём.
Журчанье, чьё не утихает,
И дарит духу безмятежность,
И жгучи раны заживляет.
Ты, пробиваясь как подснежник,
Собой являешь всем пример,
Сильна — снаружи, в сердце — нежность.
Склонился пред тобой трувер,
Ему ты служишь откровеньем,
Создание небесных сфер.
Последний луч небес златых
Последний луч небес златых
Упал на алые ланиты.
В морскую даль глядят нефриты
И ждут они вестей любых.
Давно покинул капитан
Спокойную родную гавань.
Опершись на ограды камень,
Грустит прекраснейший тюльпан.
Томленье страждущей души,
Кому подарит жар она?
Лишь одному всегда верна,
А он уплыл к брегам чужим.
Ей остается лишь страдать,
И камень орошать слезами,
И наблюдая за волнами,
О возвращении мечтать.
Прикасаясь к рассветному платью
Прикасаясь к рассветному платью,
Одеянью из счастья и шёлка,
Засыпаю в любимых объятиях,
И пусть это продлится так долго
Сколько длится история мира,
Сколько звёзды из тьмы нам сияют,
Нет на свете того ориентира,
Что тебя хоть чуть-чуть заслоняет.
И во снах мы с тобой будем вместе,
И пойдём по лазурному морю.
Там сливаются солнце и месяц,
И покрыты цветами там горы.
Их вершины в лучах утопают,
И местам этим холод неведом.
И на них облака застывают,
Окружая белёсым браслетом.
Мы взойдём на высокую самую,
И посмотрим на мир с высоты,
И коснувшись друг друга губами,
Растворимся средь этой мечты.
Прикосновенье нежных рук
Прикосновенье нежных рук,
Я не забуду, милый друг.
И бархат кожи,
Неуловимым обаянием,
Моя душа покорена.
В плену у грез теперь она.
И шёпот, как ручья журчанье,
Голубок нежных воркованье,
Тепло груди и свет очей,
Пылает солнца горячей,
Мой необузданный порыв,
Внутри дыханье перекрыв.
Пускай продлится страсти нега,
Нам не найти того ковчега,
Что сможет пламя сохранить,
И наши чувства заключить
В темницу, где один лишь мрак.
На радость горсточке зевак.
Она своим теплом прогонит грусть
Промозглый день, с небес бежит роса,
И не желает даже сделать передышку.
В автобусе усталом, зонт под мышкой.
По мутному окну ползёт слеза.
Плывут перед глазами остановки,
Нахохлившись, по лавкам воробьи,
Что ждут давно автобусы свои,
Нетерпеливо, словно дрозд конца зимовки.
И вот — моя, добрался я до цели,
С улыбкой на лице покину транспорт
Попутчики окинут взглядом странным,
В сердцах их не поют уже свирели.
Листвой промокшей шепчут тополя,
Трава им у подножия внимает.
Меня же непогода не пугает,
Я наслаждаюсь каплями дождя.
И даже зонт свой раскрывать не буду,
К любимой я и мокрый доберусь.
Она своим теплом прогонит грусть,
И вместе с ней мы предадимся чуду.
Сердце поэта
Сердце поэта, где оно скрыто?
Бьётся в груди или где-то ещё?
В клетке златой? Среди трущоб?
Чьими слезами было омыто?
Нет, не в груди, там ему места мало,
Бьётся оно среди фьордов и скал.
Что ему нужно? Какой силы шквал?
Чтобы внутри чуть спокойнее стало.
Или летает оно над землей?
Под облаками торит воздушный,
Птицею ищет в край жгучий южный,
Путь над лесами и древней горой.
Мечется в поисках вечного лета,
Жерло вулкана ему нипочём.
Не навредить ему жарким огнём,
Сердце поэта в пламя одето.
Где же оно? В каких пантеонах?
Время настало, открыть сей секрет,
Лучшего места ему в мире нет,
Чем в Твоих мягких и тёплых ладонях.
Слившись в сердце одно, победить это хаос