Любви все гоблины покорны
Шрифт:
Рядом послышался голос Хозяина леса:
— Где вы были?! Что с моей дочерью?!
— Она очень устала и заснула, — ледяным тоном отозвался Инейт. — Если вам угодно, продолжайте праздновать, а я отнесу Алиэ в ее комнату.
— Ты не можешь туда входить, пока не станешь ее мужем, — отрезал отец девушки.
— Я всего лишь хочу уложить ее в постель, ничего более, — процедил жених. — И никому не позволю прикасаться к моей спящей невесте.
Хозяин леса помолчал, но, видимо, не нашел подходящих возражений и сказал:
— Хорошо. Лорна и Равия проводят тебя и помогут уложить
— Благодарю, Агвид, — ответил Инейт и понес меня дальше, а я окончательно провалилась в сон.
Глава 12
Олег
Весь день в доме Хозяина леса стояла невообразимая суета. Все готовились к обручению, и анимы принимали деятельное участие в этом процессе. Я так вымотался, без конца выполняя поручения вождя, что к моменту самой церемонии уже видеть никого не мог. Но стоило взглянуть на Алису, и я сразу забыл об опостылевших обязанностях Олифана.
Она плыла под руку с отцом Алиэ и казалась богиней, спустившейся с Олимпа на землю, чтобы принести людям свет, тепло и свою любовь к ним, немощным и никчемным в сравнении с ней. И хотя передо мой была великолепная блондинка, я не мог отделаться от ощущения, что вижу вовсе не ее, а саму Алису.
Ее темные пряди длинных волос, укрывающие хрупкие плечи, ее слегка вытянутые голубые глаза, ее мягкую, чуть застенчивую улыбку, ее стройный силуэт, просвечивающий под легким платьем в лучах полуденного солнца. Прошлой весной мы уехали на майские праздники в Подмосковье и подолгу гуляли в лесу, наслаждаясь теплой погодой, воздухом, напоенным свежестью едва распустившейся листвы, и друг другом. Тогда Алиса точно так же неспешно шла среди деревьев, а я смотрел на нее и любовался тем внутренним сиянием, которое, казалось, она излучала. Как много времени прошло с тех пор! Почему я перестал выбираться с ней куда-то? Почему решил расстаться? Разве нам было плохо вместе?
Наблюдая, как патлатый жених с самодовольным видом вцепился в девушку и принялся ее слюнявить, я ощутил такое жжение в груди, что чуть не рухнул в пропасть, возле которой стоял. Что за урод? Это всего лишь помолвка в присутствии кучи народа. Какого черта он так себя ведет?
Плечистый минер с трудом оторвался от Алисы и то только потому, что она отвернулась, а так вряд ли бы он вообще остановился. Весь его облик демонстрировал, что он свихнулся от свалившегося на него счастья и готов прямо сейчас подхватить невесту и, презрев любые правила и обычаи, утащить ее к себе в койку.
Мне вдруг взбрела в голову донельзя иррациональная мысль. А как бы я вел себя на его месте? Если бы это была моя помолвка с Алисой, что я сделал? И тут же из глубин темной, вязкой, давно погребенной под слоем бесконечной работы и стремления превзойти отца души всплыл четкий ответ: я бы точно так же упивался своим правом обладать этой женщиной. И точно так же нагло и с вызовом показывал всем, что она принадлежит мне безраздельно, и я понимал этого напыщенного хлыща из дикого мира, как никто другой. Присваивать и владеть — вот что руководило нашими жизнями.
Огонь в груди разъедал изнутри, а я стоял и вспоминал о том, что давно
Сидя за праздничным столом, я не мог есть, а тупо пялился на Алису и пытался угадать, о чем она думает. Ее внутренний свет померк, взгляд заволокла тоска и растерянность, а когда Инейт что-то прошептал ей на ухо, она вся сжалась. Мне захотелось подойди и со все дури врезать ублюдку, но я, конечно же, этого не сделал, а молча следил, как они пошли танцевать, а жгучая мерзость в груди продолжала грызть внутренности.
— Олифан! — задыхаясь от восторга, окликнула меня Брина. — Пойдем в круг! Все наши уже там!
— Нэ хочу, — отрезал я и пошел к роще, надеясь немного посидеть в тишине и одиночестве. Нужно пережить эту ночь, а завтра мы отправимся в дорогу, это поможет развеяться.
Хороводы заводным волчком кружились под все ускорявшийся мотив, от постоянной ряби перед глазами меня уже мутило, и я уселся под деревом, прикрыв веки. Скорее бы утро.
Вдруг я услышал тяжелые шаги в кустах и ощутил сладковатый аромат блондинки. Она явно была здесь не одна. Вскочив на ноги, я заметался, соображая, что лучше сделать: уйти обратно к столу, или остаться. Но тут сквозь черноту ночи я увидел их, страстно присосавшихся друг к другу, и почувствовал, что теряю рассудок. Кровь застучала в висках, во рту появился мерзкий горький привкус, и я, не ведая, что творю, ринулся вперед.
Но придушить минера мне не позволили. Внезапный удар по ногам свалил на землю, кто-то оседлал меня, заломил руки и заткнул рот. Я услышал крик Алисы, рванул что есть силы, сбросил напавших и подскочил на ноги.
— Держи его, Шаун! — прошипела Брина и ударила мне под дых, а бритоголовый вцепился в мои волосы и дернул назад, чуть не оторвав скальп.
В глазах заплясали искры, к горлу подкатил вязкий комок, я пошатнулся, но устоял. Кто-то долбанул мне ребром ладони по шее, и я рухнул на колени.
— Совсем свихнулся! — рычала Брина. — Ты мог его убить!
— Ничего с ним нэ будет, — проворчал Шаун. — Через секунду оклемается и отметелит нас, как детенышей койота. Зря ты влезла в это дело.
В бешенстве я разбросал их в стороны и хотел порвать голыми руками, но Брина выпалила:
— Олифан! Опомнись! Они уже ушли. Оставь их!
В груди закололо, руки повисли как плети, а кулаки сами собой расслабились.
— Ты влюбился в Алиэ?! — негодовала Брина, потирая ушибленный бок. — Ты нэ в своем уме? Ее союз с минером — надежда всего мира! Из-за твоей глупой прихоти свадьба может расстроиться, а мы все будем обречены на вымирание!