Любви все гоблины покорны

Краншевская Полина

Старец взмахнул призрачной рукой, и я услышал душераздирающий вопль Локина:

— Нет! Пощади!

Но Варт уже вынес приговор и привел его в исполнение. Позади меня задрожало желе, и я почувствовал, что Повелителя гор больше нет рядом.

— Теперь с вами, — обратил внимание на нас старец. — Дети иного мира, благодарю вас за стойкость и терпение. Вы помогли Алиноэс достичь цели и достойны награды. Я не могу напрямую влиять на вашу жизнь в иной реальности, но кое-что все же способен устроить.

Он начертил в воздухе плавную дугу, и я ощутил, как на моей руке запылал злосчастный

браслет, а потом побрякушка рассыпалась на части, и меня с непреодолимой силой потянуло вперед. Сопротивляться было бесполезно, и вот я уже очутился рядом с призрачной фигуркой Алисы возле старика, а передо мной болтались в желе сияющие счастливыми улыбками Алиэ и Олифан, вернувшие свои тела.

— Прощайте и живите, как подсказывает сердце, — произнес Варт с щемящей теплотой в голосе и дунул в нашу сторону.

Нас тут же подхватил порыв налетевшего ветра, завертел в воронке торнадо, и я провалился в неизвестность, полностью утратив ощущение места и времени.

Глава 33

Алиса

Настойчивый стук в дверь и недовольный папин голос ворвались в трясину глубокого, беспробудного сна:

— Лисенок, уже полдень! Ты собираешься вставать?

Меня точно ледяной водой окатили, я подскочила на постели и завертела головой, пытаясь сообразить, где нахожусь и что происходит. Розовые обои в горошек, груда мягких игрушек у шкафа, постеры на стенах, фотографии в рамках. Да ведь это моя комната в доме отца! О боже, я вернулась! Не может быть!

В дверь снова постучали.

— Алиса! Это не дело, так весь день пройдет. Вставай немедленно! — бушевал отец, раздражаясь все больше.

Не помня себя от радости, я побежала открывать.

— Папочка! — закричала я и бросилась опешившему родителю на шею. — Я так рада тебя видеть!

Он обнял меня в ответ и с опаской покосился.

— Ты в порядке? С чего такая бурная реакция?

Сообразив, что и правда веду себя не слишком адекватно, я отстранилась и промямлила:

— Извини. Мне кошмар приснился. Подожди меня на кухне, я скоро спущусь.

Он кивнул, посверлил меня изучающим взглядом и ушел вниз.

Захлопнув за ним дверь, я с восторгом оглядела убогую обстановку своей комнаты и пустилась в пляс. Я снова в родном мире! У нас получилось! Мы вернулись!

Задыхаясь от счастья, я кинулась к телефону. Нужно срочно узнать, как там Олег. Надеюсь, он тоже здесь, а не застрял в параллельной вселенной. Включив аппарат, который в гневе вырубила после мерзкой сцены в офисе, я дождалась, когда он загрузится, и только хотела открыть телефонную книгу и набрать Олега, как увидела входящий звонок от Любашки.

— Привет! — радостно завопила я.

— Привет, привет, подруга, — отозвалась она, не обращая внимания на мой излишне восторженный тон и явно торопясь перейти к тому, зачем позвонила. — Ты не поверишь, что я сегодня узнала!

Я до того соскучилась по ней, что готова была выслушать все сплетни на свете.

— И что же? — поинтересовалась я, заваливаясь на кровать в самом радужном настроении.

— Мне вчера шеф звонил, тебя искал. Я так поняла,

вы разругались из-за какого-то его косяка. Ну я босса и прочистила как полагается, по полной. Ты ведь абы на что не взбрыкнешь, значит, повод был не из пустяковых. Он нарычал на меня и трубку бросил, а у тебя мобильник как назло отключен был. Пришлось мне всю ночь промучиться в неведении, что у вас там стряслось.

Я хихикнула.

— Бедняжка ты моя! Не волнуйся, все со мной в порядке и с Олегом, думаю, тоже.

— Это я уже поняла, но ты слушай дальше, — продолжила она заговорщицким тоном. — А сегодня я вспомнила, что забыла в офисе подарок для матери, у нее завтра день рождения. Пришлось с самого утра тащиться туда. И кого я там встретила, как ты думаешь?

— Кого? — напряглась я, нутром чуя, что информация мне не понравится.

— Шарову и нашего босса! — победоносно провозгласила Люба, а у меня все оборвалось в душе, и я села, превозмогая накатившую дурноту. — Они заперлись в его кабинете и спорили целых полчаса. Но ты ведь знаешь, что если мне что-то нужно выяснить, меня никакие стены и двери не остановят. Короче, я подслушала, о чем они болтали.

— И о чем? — выдавила я вмиг помертвевшими губами.

— Оказывается, ничего между ними нет! — сообщила она. — Олег как следует отчитал Шарика за навязчивость, из-за который вы, видать, поссорились, а потом потребовал предоставить все отчеты сотрудников ее отдела. Ну а дальше они сидели и что-то исправляли вместе, чтобы владельцу компании в лучшем виде предоставить в назначенный срок. Это уже неинтересно.

— Точно, — глухим голосом согласилась я. — Совершенно неинтересно.

— Так что нет тебе смысла расстраиваться и надумывать себе всякую ерунду, — закончила подруга. — А то знаю я тебя, небось, вчера увидела их рядом и навоображала себе невесть что. А там и близко между ними ничего нет. Кто на такую грымзу только запасть может? Не представляю.

Мне вдруг стало тяжело и грустно, и я сказала:

— Любашка, мне сейчас некогда. Нужно кое с чем разобраться. Я тебе потом позвоню. Ладно?

— Конечно, без проблем. Ты только не горюй. Не стоят мужики твоих слез, так и знай.

— Ага. Пока, пока, — поддакнула я и отключила телефон.

Значит, Олег вернулся, только проснулся раньше и сразу помчался на работу, как и говорил тогда, в далекой ночной степи иного мира. Чувство потери и разочарования сжало сердце, слезы выступили на глазах, я резко поднялась, прошла к балконной двери и открыла ее, вдыхая свежий осенний воздух.

Пора перестать зависеть от его прихоти и рабочего расписания, у меня и своих проблем море. Лучше займусь тем, что так долго откладывала и не находила в себе сил исполнить.

Я развернулась, нашла в шкафу пустые сумки и принялась складывать в них игрушки, рамки с фотографиями и красочные плакаты.

На лестнице послышались тяжелые шаги отца.

— Ты скоро? — Он зашел в комнату и уставился на меня во все глаза. — Что это ты делаешь?

— Я давно выросла, пап, — сказала я, подняв на него твердый взгляд, — и эту комнату стоит переделать, а то чувствую себя здесь как старшеклассник, по ошибке засунутый в колыбель для младенца.