Любящее сердце
Шрифт:
– Благодарю вас.
Дженнифер положила свою руку поверх его руки. Перспектива немного побыть на свежем воздухе манила, к тому же так можно было избежать встречи с тетей. Разумеется, она могла бы задаться вопросом, как объяснит позднее свое исчезновение из зала. Конечно, без выговора ей не обойтись. А как насчет Лайонела? Что он ей скажет? Не было, конечно, ничего предосудительного в том, чтобы танцевать на балу с другими джентльменами. Но только не с этим. А теперь Керзи к тому же знает, что они встречались утром в библиотеке.
– Позвольте спросить, –
– О, – ответила Дженнифер, – я еще даже не открывала книгу. Была слишком занята.
– Подготовкой к балу, – понял Гейб. – И результат стоил трудов.
Он окинул ее взглядом, полным искреннего восхищения, и Дженнифер вдруг очень остро почувствовала, насколько глубок вырез ее платья. Во время примерок она просила о более скромном варианте, но тетя Агата посчитала, что декольте должно быть модным, а следовательно, глубоким. Для первого бала, разумеется, был сшит наряд поскромнее. Но сегодня девушка невольно обратила внимание на то, что бюст у нее намного пышнее, чем у прочих дам, и от этого ей стало неловко.
– Спасибо, – скромно потупившись, ответила она.
– Я думаю, что у вас нет ни минуты покоя. Все время занимает светская суета. Вам нравится в Лондоне? Вы получаете удовольствие от вашего первого сезона?
– Он еще только-только успел начаться. Но да, конечно. Я так долго ждала. Два года назад, когда отец собирался вывести меня в свет, нам пришлось изменить планы в связи с тем, что лорд Керзи уехал на север Англии к больному дяде. А в прошлом году я не могла принять участие в увеселениях, потому что умерла моя бабушка.
– Сочувствую. Вы были близки?
– Да, – сказала она. – Моя мама умерла, когда я была совсем маленькой. Бабушка ее заменила. Она просила прощение, когда умирала, так как знала, что ее смерть исключит мой выход и задержит обручение еще на год.
– И все же наконец ваша мечта сбылась. Вы в Лондоне, наслаждаетесь светским обществом.
– Да. Сбылась. И мечта моей кузины Саманты.
Но про себя Дженни знала, что не балы и развлечения ее привлекают, а официальная помолвка и свадьба с Лайонелом. Она никогда не была легкомысленной особой.
Некоторые пары, так же как и они, прогуливавшиеся по веранде, ушли в зал. Заиграла музыка. Но граф Торнхилл сделал вид, что не замечает ни музыки, ни того, что им пора возвращаться. Дженнифер, откровенно говоря, тоже не стремилась в душный зал. Здесь, на воздухе, было куда приятнее.
– Вот как, – сказал он, – значит, вы от природы серьезны. Как собираетесь жить в замужестве?
– Надеюсь, за городом, в имении. Это я называю настоящей жизнью. С тех пор как бабушка слегла и не могла больше вести хозяйство, я стала заниматься им сама. Мне нравилось бывать у людей, работающих в нашем поместье, и по возможности облегчать им жизнь. Я рождена богатой и знатной, но ответственность и чувство полезности – неотъемлемая часть родовитости. Я с радостью жду того часа, когда смогу вести
Они вновь прошлись туда и обратно вдоль террасы. Дженнифер ничего не имела против того, чтобы поболтать немного, но опасалась, что ее отсутствие будет замечено. Впрочем, они не были одиноки в желании отдохнуть от танцев. Другие пары тоже предпочли ночную прохладу духоте и тесноте бального зала.
Какое-то время они молчали, слушая музыку. Сквозь открытые двери веранды доносились обрывки разговоров.
– Чем вы занимаетесь, – спросила Дженнифер, – когда уезжаете из Лондона? Например, на континенте?
И тут же пожалела о своем вопросе. Она боялась услышать какие-нибудь шокирующие откровения.
– Несколько лет кряду отдавался всем доступным удовольствиям, – сказал он. – Мне казалось, что тот, кто не берет от жизни все, достоин лишь сожаления. Но это были увлечения молодости. Однажды жизнь моя довольно круто изменилась. Мой отец умер, и я унаследовал титул и все, что с этим связано. Поместье мое находится на севере Англии. С тех пор как я вернулся с континента, я там еще не был. Но я знаю, что там меня ждет достаточно обязанностей, чтобы сделать мою жизнь наполненной и полезной до конца дней.
«Увлечения и забавы молодости… – думала про себя Дженни. – Одна из таких забав оказалась гораздо хуже того, что обычно прощается молодым господам, если верить Лайонелу. Но ведь он изменился, не так ли? Смерть отца и чувство долга заставили его начать жизнь заново».
– Почему вы приехали сюда, а не в поместье, где так долго отсутствовали? – спросила она. – И где вас ждет столько дел?
– Мне здесь надо кое-что доказать, – резковато ответил он. – Я не могу позволить, чтобы пошел слух, будто я боюсь здесь появиться.
Вот как. Тогда в самом деле он совершил нечто из ряда вон выходящее. Дженнифер опустила взгляд.
– Но, учитывая нынешние обстоятельства, я очень рад тому, что оказался здесь.
Его голос зазвучал нежнее. Он не стал больше ничего объяснять. Все и так было ясно по тому, как он произнес эту фразу, и по наступившей затем тишине. Но она помолвлена, и он знает это. Возможно, он просто хотел быть галантным или подумал, что ей нравится лесть. И в самом деле ей было приятно, хотя она находила испытанное удовольствие запретным, словно совершала предательство.
– Какая громкая музыка.
Дженнифер сказала первое, что ей пришло в голову, лишь бы нарушить молчание. Он снова предложил ей руку.
– Верно.
Беря его под руку, девушка подумала, что граф предлагает ей пройтись еще немного. Но он повел ее к ступеням, ведущим в сад. Она не возразила, хотя поняла, что вновь позволила собой командовать.
Она послушно шла туда, куда он вел ее. Очень трудно противостоять чему-то, когда совсем не понимаешь, почему надлежит упорствовать. В саду, освещенном фонарями, находилось немало гуляющей публики. На одной из кованых чугунных скамеек сидела молодая пара. Граф повел ее к противоположному концу скамьи.