Люцифер. Путь Падшего
Шрифт:
— Не понимает, — сокрушенно покачал головой этот дьявол в человеческом обличье.
«Бах!»
Удар в плечо развернул меня. Сильная тупая боль пронзила все тело, а на рясе начало расплываться темное влажное пятно.
— Напоминаю, что я умею исцелять и облегчать страдания не хуже, чем этот ваш Христос.
— …virtute Domini Nostri Jesu е Christi! — продолжал завывать я.
— Упрямый. Мне это нравится. Стой! Не его. Вон там валяется несколько раненых. Займись ими, — приказал Люцифер своему рабу.
Здоровяк подошел к куче
Раздался испуганный женский крик:
— Нет, прошу вас, не надо!
— Итак, Александр, сейчас ты решишь судьбу этой несчастной. Которую, к слову, зовут Марией. Ей тридцать три года, двое детей. Муж… А мужа нет, так что девочек она растит сама. Сильная женщина! И — пока еще живая… Я могу отдать ее Голоду, и он будет медленно пожирать ее плоть. Или Война переломает ей все кости одну за другой.
— Так ты ничего не добьешься! — я упрямо мотнул головой.
«Бах!»
— И вот благодаря праведнику Александру в этом грешном мире стало на двух сироток больше. Старшей, к слову, уже почти пятнадцать, так что она вполне может найти свое место на панели. В общем, не пропадут девчонки. Следующий! Вон тот еще дышит…
Одно из тел вдруг вскочило на ноги и бросилось бежать к выходу. Вот только человек был то ли слеп, то ли что-то мешало ему нормально видеть, потому что он с размаху врезался в одну из колонн, стоявших на его пути, даже не пытаясь ее обогнуть.
— Ой! — поморщился лысый, — Уверен, что это было очень больно. И снова выбор за Александром. У нас тут десять пока еще живых человек, трое из которых дети. Ты уверен, что хочешь и дальше играть со мной, а, смертный? Насколько тебя хватит? Роззи, девочка моя, а я тебя вижу! Хочешь, дядя Люцифер даст тебе конфетку?
Раздавшийся после этих слов испуганный детский плач стал последней каплей.
Я принял предложение Искусителя.
А еще — Отца Лжи и Обмана.
Вместо просторного удобного офиса — я оказался замурован в келье какого-то заброшенного монастыря. И что проку от долгой жизни и идеального здоровья, если ты сидишь в каменном мешке? Ну, разве что раны затягиваются очень быстро, а еще мне не нужны ни сон, ни еда. Я могу видеть в темноте, словно днем, поэтому здесь нет света.
И все свое время я трачу на то, чтобы вести записи, пачкая своей кровью пергамент.
Записываю все, что диктует голос в моей голове.
Сам Люцифер заглядывает ко мне раз в неделю. Приносит бутылку вина и свежие газеты — их я читаю в редкие и недолгие перерывы, когда Дьявол слишком занят своими мирскими делами там, снаружи. А еще он со мной разговаривает. Задает вопросы или что-то рассказывает. Перечитывает написанное и просит что-нибудь исправить или добавить.
В один из таких визитов он разрешил мне добавлять свои пометки и комментарии.
И подарил новое имя.
И теперь я не Александр, а Зак. Он же Захария — в честь автора «Книги пророка Захарии», одного из ветхозаветных пророков, воспевавшего апокалипсис и предсказавшего
Но кто знает, может быть когда-нибудь мои труды станут не менее известны, чем книга моего предшественника?
* * *
— Ты закончил, смертный?
В голосе владыки слышалось нетерпение. Я, добровольно отдавший свою душу ему в услужение, теперь довольно тонко чувствовал настроение Люцифера. Так же, как и его верные Всадники.
— Да, Повелитель.
— Ну наконец-то! Целых три страницы — как по мне, так слишком много для воспоминаний какого-то жалкого священника. Итак, слушай, скоро будет самое интересное. Сперва я расскажу, как мы все же познакомились с этими «Взадниками Ада», и как я разорил одно из местных казино, торгуя душами. А потом — как мне удалось отыскать истинное воплощение Смерти и таки привлечь внимание небесных сил к своей скромной персоне…
Глава 25. Свита Сатаны
Вокруг пылающей церкви уже собрались пожарные и полиция, так что уходить нам пришлось под Покровом Теней, который я вытащил из Бездны Мрака с еще парочкой полезных вещиц. Кстати, местные вообще должны мне еще и спасибо сказать, потому как «Истинное зрение» позволяло увидеть то, что было сокрыто от глаз простых смертных.
В этой церкви свили себе гнездо такие твари, что еще месяц-два, и на благословенный Лос-Анжелес обрушилась бы если не эпидемия, то сильнейший ураган как минимум. А теперь они все или почти все были уничтожены. Не удивлюсь, если в округе частенько без вести пропадали люди или умирали от странных болезней, не поддающихся диагностике.
Вообще, надо будет после моего воцарения объявить этот день праздничным. Назвать его, например, Днем Великой Жатвы… Хотя нет, похоже на какой-нибудь языческий праздник урожая, да еще и в сентябре — не так поймут.
— Мастер, а с этим что делать? — Голод кивком указал на спину уныло бредущего впереди Александра, бывшего аколита и реставратора церкви Святого Причастия.
— Не жрать, не убивать и не калечить. Пугать можно.
— Нет, я о том, зачем он вам нужен? Для жертвоприношения или для кровавых ритуалов?
— Я что — похож на какого-нибудь дремучего безграмотного колдуна или, не приведи Отец, на сатаниста? Нет, конечно! Он будет летописцем, и напишет историю становления нового порядка. Моего порядка. «Дьявольский Завет» — как, звучит?
— Звучит. И что, он теперь будет повсюду таскаться с нами?
— Нет, это ни к чему, да и опасно — еще подстрелит его кто ненароком. Есть у меня на примете одно укромное местечко…
В результате устроенной моими Всадниками бойни, я стал обладателем нескольких десятков душ. Перепуганные смертные с радостью меняли их на лишние годы и даже месяцы жизни, и именно их извлекут из под обломков церкви и напишут о чудесном спасении не иначе как вмешательством самого Господа.