Люцифер. Путь Падшего
Шрифт:
Давненько мне не приходилось иметь дел с этими славными ребятами! Года этак с девяносто первого, когда я вербовал Мясника* себе в подручные. Ну, как вербовал: истязал на протяжении четырех с половиной лет его плоть и душу, намекая на перспективы дальнейших отношений. Впрочем, он не особо-то и отказывался, раскололся почти сразу, этот несчастный старикан. А те несколько лет сверху я ему добавил от себя, в знак глубочайшего уважения и симпатии к его талантам.
Хм. Может, познакомить этих двоих? Уверен, они быстро найдут общий язык. Клаус вообще большой
Кстати, об этом…
— Sprechen Sie Deutsch?
— Oh! Sie sprechen gut Deutsch!
Ох, кажется, Папочка таки решил привнести в мое серое смертное существование несколько памятных минут, чтобы я не скучал. Думаю, это будет очень весело!
— Тебе не обмануть меня, жалкий бродяга, — перешел он на английский, — Я знаю, что никакой ты не арий! Тебя даже и чистокровным белым не назовешь…
Да ладно. А сам-то? Наверняка потомок каких-нибудь военных беженцев куда-нибудь в Латинскую Америку, откуда потом перебрались в Штаты. Произношение ужасное, да и знает всего несклолько фраз на языке предков. И даже форма — явно новодел.
— …Форма носа, скулы, оттенок кожи в уголках глаз… метис? Что ж тем приятнее тебя будет пытать, мерзкий выродок!
— Зато ты у нас весь такой белый, хоть и во всем черном?
— Jawohl! Родословная моей семьи восходит к самим…
— Эй-эй, выдохни, нацик, а не то вон, пуговица вот-вот оторвется, ишь ты, раздулся, словно рождественская фаршированная индейка. Ты себя в зеркало-то видел, человек высшей белой расы?
Тот смутился на долю секунды, но тут же гордо задрал свой идеальный арийский нос:
— Да! Я даже делал тесты ДНК и проводил антропологический анализ черт лица, так что могу с уверенностью сказать, что являюсь чистокровным представителем доминирующей расы.
Если бы у меня были веки, то я бы демонстративно закатил бы под них глаза.
— Ты просто несчастная жертва заблуждений и обмана.
— Молчи! Хотя, нет… кричи!
И он вонзил мне в бедро гвоздь. Самый обычный ржавый гвоздь.
Разумеется, я давно ожидал чего-то подобного, и отключил нейронную проводимость своего сосуда. Все чувства «умерли», кроме слуха и зрения. Обошлось мне это в 10 единиц энергии. Сущие крохи, разумеется, вот только теперь я оказался заперт внутри куклы из человеческого мяса. И чтобы вернуть бедолаге нормальное мировосприятие, придется заплатить куда больше.
Эх. Не познать нам больше ни вкуса еды, ни аромата греха, ни радости соития!
Зато этот безумец не сможет причинить мне боли. И хоть сможем нормально пообщаться — если, конечно, в его адрес вообще применимо слово «нормально».
И чего он так вылупился-то?
Ах, да.
— Ой! — негромко вскрикнул я.
Впрочем, судя по всему, не очень убедительно. Потому что мой палач всадил во второе бедро еще один гвоздь.
— Ай, — вежливо отозвался я, чтобы хоть как-то поощрить его старания.
— Н-не понимаю…
И палач взял молоток.
— Может, лучше иглы под ногти? — участливо поинтересовался я, — Или сразу перейдем к испанским сапогам? Только учти, тогда тебе придется самому тащить меня на дыбу.
— Да как же так? Не понимаю… — снова недоуменно пробормотал он и рванул штанины, обнажая окровавленную ногу, из которой торчала ржавая шляпка.
— Так я это… отморозил их прошлой зимой, вот и не чувствую ничего.
— Пожалуй, это все объясняет.
— Что — теперь возьмемся за ногти?
Вот только он почему-то не разделял моего азарта и энтузиазма.
— Н-нет… да что ты вообще несешь, жалкий безумец? Здесь я решаю, что и как делать!
— Дело твое, — я пожал плечами, — только пока что у тебя не особо получается.
Нацист решительно выпрямился и шагнул к столику с инструментами. А когда вернулся, то сжимал в пальцах самый обычный скальпель.
Да ладно. И это все?
Хотя, на самом деле не лучший выбор — так он быстро обнаружит мои… некоторые не совсем обычные свойства.
— Эй, белый господин, ты когда вообще в последний раз в зеркало смотрелся, а?
— В смысле?
— Да какая, в Бездну, белая раса, а? Ты никакой не белый, а самый настоящий розовый. И претендовать на господство не можешь ни по старшинству происхождения, ни по чистоте генетического кода — в этом как раз более стабильны некоторые восточные народы, традиции которых не приветствуют смешения с чужаками.
— Розовый? Да что ты несешь?!
— Свет истины несу. Меня даже зовут «Люцифер», то есть «несущий свет», если ты не в курсе. Да, белые люди были самыми первыми на земле, но ты не имеешь к ним никакого отношения. Впрочем, как и все другие человеческие расы.
— То есть как это?
Нацист так и замер со скальпелем в руке.
— Создавая людей, Господь не мог определиться с любимым цветом, потому и смешал их всех в кучу, получив белый цвет. И не спрашивай меня, как это вышло, потому что когда я смешиваю краски всех цветов, то почему-то получаю при этом серо-бурую грязь. Белоснежная кожа, белые волосы, прозрачные ногти — они были почти совершенными творениями, чистыми и невинными!
— И что с ними стало?
— Сгорели нахуй, причем, все до единого. Их кожа оказалась не приспособлена к воздействию ультрафиолета, упс. Собственно, именно после этого появился озоновый слой, а плотные объекты начали отбрасывать тени. Но Творец учел предыдущий опыт, поэтому новой расой стали… Сюрпрайз, маза фака — черные! Любит он кидаться в крайности, да?
— Черные? — переспросил палач.
— Именно. Негры, черномазые, черножопые, афроамериканцы, афронемцы — как хочешь их называй. И, кстати, даже сторонники теории эволюции тоже заявляют, что первыми люди появились именно в Африке. И были они куда темнее, чем хотелось бы отцам-основателям Третьего Рейха.