Люди Большой Земли
Шрифт:
3. О коллективизации.
Заседание открыл секретарь Совета, грамотный ненец Игнатий Талеев.
Председатель — тот самый «Васька» — сидит на скамье и усиленно нюхает табак: он не умеет обращаться с собранием.
Маленькая однокомнатная изба, как курная баня, битком напихана людьми. Члены Совета — в малицах, в пимах — на скамьях, на полу, гроздьями свисают с двухъярусной койки (во всех хабаровских домиках койки, в целях экономии места, прикреплены к стене одна над другою, как в каютах пароходов).
Доклады двух агентов
Гавря Тайбарей (с пола): — Нам капканов надо! Ружье, брезент надо!
Игнатий Талеев: —Товарищи! Сперва задавайте вопросы, потом прения.
Талеев усвоил в Архангельске технику ведения собраний и не допускал «беспорядка».
— Задавайте вопросы!
— Капканов надо! — поддержал Гаврю ненец с верхней койки.
— Только вопросы! Кто — вопросы?
Молчание. Ненцы не понимали — почему нельзя говорить о капканах.
Наконец прения.
— В своих речах, — попросил секретарь, — скажите: — не обижал ли кого Госторг или «Кочевник» в расчетах, в обращении?
— Не было такого, — отвечали отовсюду.
— Может слышали по ветру?
— Не было такого. Хорошие люди.
Курили трубки. Из табакерок в медной оправе угощались нюхательным. Не привыкшие к заседаниям ненцы быстро утомляются и будят себя табаком.
Комнатка с потолка до пола быстро заволоклась дымом. Кто не мог протолкнуться во внутрь, сидел у дверей и в сенях.
Наконец, члены Совета заговорили о нуждах тундры. Громко, возбужденно. Чтобы понять, о чем речь, нужно выла вливать выкрики. Они не обращались за словом к Талееву, говорили все разом, друг к другу.
— Каждый год об избушках говорим… Избушек нет… Зачем говорим? Зимним промышленникам негде греться, негде ночевать. Спим только в снегу. Давно обещали, а избушек все нет…
В тундре не стучат «ундервуды», нет входящих, исходящих. Суд имеет право выносить постановления, не записывая их; приговор вступает в силу по словесному объявлению. Нужное слово тундра долго хранит в памяти. В быту, в государственности — закон слова. Ненцы легко примиряются с отказом, но не понимают, как можно не выполнить обещанного.
Постановили: в первую очередь построить избушки у Сокольей бухты, у Трех Русаков на Яресале, на берегу Вайгача, — а всего в девяти пунктах.
— Капканов нету, капканов надо!
— Да таких, как в прошлом году, а не тех, что раньше были. Те... были, — добродушно выругался Гавря Тайбарей, сбрасывая чрез голову малицу.
В Полярии ненцы не имеют бересты, покрывать летние чумы нечем. Они завистливо ощупывали брезентовые палатки проходившей на Пай-Хой геологической группы Кузнецова.
— Палатки потребовать из центра, — предложил культработник Наволоцкий.
— Не надо палаток, брезент только надо, — возражали ненцы.
Выступил краевед Прокофьев:
— Чум для кочевников
На севере тундры дерево не растет. Ни березовой стланки, ни хвойного криволесья, ни ползучей ивы. Самая высокая ива, какую мне приходилось видеть, ниже и тоньше обыкновенного карандаша. Не отличить от стеблей травы. Ненцы, прикочевав к океану, не имеют полена для очага. Хотя питаются они сырым мясом, сырой рыбой, но огонь летом нужен, чтобы кипятить чай. К берегам Новой Земли, Гренландии сибирские реки выбрасывают «плавник», заносит с Печоры блуждающие бревна и на западный берег Вайгача. В Югорском Шаре и этого нет.
— Когда зимовали, — сказал ненец-промышленник Никон, — то купили две старых лодки, чтобы топить. За каждую по два чистых песца платили. А какой жар от гнилой лодки? Четыре песца на две недели хватило!
— Дрова нужны, — подтвердил Вайгачский Гавря. — И такая вот горелка нужна.
На печи блестел новенький примус.
— Записать? — спросил Игнатий Талеев, довольный вниманием к его примусу.
— Обязательно пиши! Эту горелку мы в чум таскали. Хорошо чай кипятит. Очень нужны горелки.
— Промышленнику нужны лодки, карбасы. Как можно без них?
Записали о лодках.
— Сколько раз просили, чтобы Госторг доставил нам тягловых собак. Мы меняем случайных собак за много песцов.
— И волкодавы нужны! Волки обижают олешек…
— Острейший вопрос, — объяснил мне краевед Прокофьев.
— Особенно для безоленных самоедов-промышленников. За худящую собаку три песца платят!
Положение с собаками волнует ненцев. Собака ходит в упряжке и по каменистому берегу, где нет ягеля, и по морскому льду. Долгою зимой, когда оленеводы кочуют у края лесов, нет другого способа передвижения в полярной тундре, как на собаках. Привязав к нартам мешок с вяленой рыбой, самоед-промышленник отправляется на дальние расстояния, всегда имея возможность пополнить корм охотой. Но собачью упряжку встречаешь здесь, как редкость. Рассказывают, что на Новой Земле, где ездят исключительно на собаках, в упряжке можно видеть обросшего пуделя и озлобленного пойнтера.
Почему бы не снабжать тундру выдающимися по выносливости и бегу ездовыми собаками, известными по северо-востоку Сибири? Почему бы на первое время не пригнать сюда собак из северных сел и городов? Любую дворняжку покрупней самоед приспособит к езде. И прямой хозяйственный расчет оборудовать большой питомник волкодавов, волки душат по полстада, телята от волков разбегаются в испуге и теряются.
После горячего обсуждения Совет постановил: ходатайствовать перед большим исполкомом о тягловых собаках и о волкодавах.