Люди десятого часа

Кинг Стивен

– А вы?
– спросил он, заметив, что Дьюк прячет пачку в карман.

– Я могу потерпеть, - улыбнулся Дьюк.
– Я же затянулся пару раз перед тем, как сесть в такси. И еще выкурил лишнюю за ленчем.

– Вы себя ограничиваете, да?

– Угу. Обычно я себе позволяю за ленчем одну, а сегодня вот принял две. Вы меня сильно напугали, знаете ли.

– Я и сам сильно испугался.

Подошел бармен, и Пирсон поразился, с какой ловкостью тот избегает струйки дыма, вьющейся от его сигареты.

{"Не знаю, понимает ли он... но если бы я выпустил дым ему в лицо, спорю, он перепрыгнул бы через стойку и набил бы мне морду".}

–

Что желаете, джентльмены?

Дьюк заказал два пива "Сэм Адамс", не спрашивая Пирсона. Когда бармен отошел, Дьюк наклонился к Пирсону и сказал:

– Не наваливайтесь сразу. Сегодня не стоит напиваться. И даже быть на взводе.

Пирсон кивнул и бросил пятерку на стойку, когда бармен принес пиво. Он сделал большой глоток, потом затянулся сигаретой. Некоторые считают, что сигарета особенно вкусна после еды, но Пирсон с ними не был согласен: в глубине души он был уверен, что не яблоко вовлекло Еву в первородный грех, а пиво с сигаретой.

– Так чем вы пользовались?
– спросил Дьюк.
– Вшитой полоской? Гипнозом? Доброй старой американской силой воли? Судя по вашему виду, вшивали полоску.

Если Дьюк хотел рассмешить его, то это у него не получилось. Пирсон сегодня много думал о курении.

– Да, вшивал, - признался он.
– Я носил ее года два после того, как родилась дочка. Я только посмотрел на нее в роддоме и решил бросить. Я считал сумасшествием выкуривать по сорок-пятьдесят сигарет в день, когда мне еще восемнадцать лет отвечать за это юное существо.
– {"В которое я немедленно влюбился",} - хотел добавить он, но решил, что Дьюку и так понятно.

– Не говоря уже о том, как вы привязаны к жене.

– Не говоря уже о жене, - согласился Пирсон.

– Да еще куча братьев, невесток, сборщиков налогов, арендаторов и друзей дома.

Пирсон расхохотался и кивнул:

– Да, именно так.

– Но не так все легко, как кажется, да? Когда четыре часа утра и не можешь уснуть, все это благородство куда-то улетучивается.

Пирсон искривил губы:

– Или когда надо идти наверх и вкалывать на Гросбека, и Кифера, и Фаина, и всех прочих начальников. В первый раз, когда мне пришлось идти туда и воздерживаться от сигареты... ох, и тяжко было.
– Но на {какое-то} время вы совсем бросили.

Пирсон взглянул на Дьюка, не очень удивившись, что тот и это знает, а потом кивнул:

– Примерно на шесть месяцев. Но {про себя} я никогда не бросал, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Конечно, понимаю.

– Наконец я снова закурил. Это было в 1992 году, когда появились сообщения, что люди, которые продолжали курить с вшитой полоской, стали умирать от инфаркта. Вы помните это?

– Угу, - ответил Дьюк и хлопнул себя по лбу.
– У меня вот здесь огромный файл историй о курильщиках, дорогой мой, в алфавитном порядке. Курение и прогрессивный паралич, курение и кровяное давление, курение и катаракты... вот так.

– Вот я и сделал выбор, - закончил Пирсон. По его лицу блуждала слабая, растерянная улыбка человека, который знает, что вел себя как идиот, {что продолжает} вести себя как идиот, но не знает, почему.
– Я не мог ни бросить курить, ни удалить подоску. Вот я и ...

– {Перестал носить полоску!} - разом выдохнули оба, а затем разразились таким хохотом, что бармен в зоне для некурящих укоризненно взглянул на них, нахмурился, а затем вновь уставился в телевизор.

– Жизнь - сплошное искушение, не правда ли?
– спросил Дьюк, продолжая смеяться,

и принялся рыться в кармане своего кремового пиджака. Он остановился, увидев, что Пирсон протягивает ему пачку "Мальборо" с одной выдвинутой сигаретой. Они опять обменялись взглядами - Дьюк удивленным, Пирсон понимающим, и снова дружно рассмеялись. Бармен опять посмотрел на них, на этот раз нахмурившись немного сильнее. Ни один из них не обратил на это внимания. Дьюк взял предложенную сигарету и закурил. Все это заняло не более десяти секунд, но обоим мужчинам этого было достаточно, чтобы стать друзьями.

– Я дымил, как паровоз, с пятнадцати лет и до женитьбы в 1991 году, - рассказывал Дьюк.
– Матери это не нравилось, но она била довольна, что я хотя бы не курю травку и не торгую ею, как половина пацанов на нашей улице - я говорю о Роксбери-стрит, - так что она не сильно ко мне цеплялась. Мы с Венди провели медовый месяц на Гавайях, и в день возвращения она сделала мне подарок.
– Дьюк глубоко затянулся и выпустил из ноздрей две струи дыма, похожие на инверсионный след истребителя.
– Она нашла это в одном каталоге. У него было какое-то замысловатое название, но я забыл; я его называл просто "павловской дыбой". Но я страшно любил ее - и люблю сейчас, можете мне поверить, поэтому старался изо всех сил. Впрочем, оказалось не так плохо, как я представлял. Вы знаете, о каком приспособлении я говорю?

– Разумеется, - ответил Пирсон.
– Бибикалка. Заставляет вас подождать, когда вам хочется снова курить. Лизабет - моя жена включала мне это, когда была беременна. Грохот такой, будто тачка с цементом падает с лесов.

Дьюк с улыбкой кивнул и, когда появился бармен, попросил снова наполнить стаканы. Потом повернулся к Пирсону и продолжил:

– Если не считать того, что я пользовался "павловской дыбой" вместо вшитой полоски, все остальное у меня было точно так же, как у вас. Я все сделал, чтобы пробиться туда, где машина играет в какую-то дерьмовую интерпретацию "Хора свободы", но привычка меня не отпустила. Убить ее труднее, чем змею с двумя сердцами.
– Бармен принес полные стаканы. В этот раз заплатил Дьюк. Отхлебнув, он сказал: - Мне надо позвонить. Подождите минут пять.

– Ладно, - согласился Пирсон. Осмотревшись, он заметил, что бармен отступил в относительно безопасную зону для некурящих ("К 2005 году профсоюзы добьются, чтобы здесь было два бармена, - подумал он, для курящих и для некурящих") и повернулся к Дьюку. Теперь он понизил голос:

– По-моему, мы собирались поговорить о людях-летучих мышах.

Дьюк приподнял свои темно-каштановые брови и заметил:

– А мы о {них} и говорим.

Не успел Пирсон открыть рот, как Дьюк скрылся в туманных (хотя почти не задымленных) глубинах бара Галлахера, где висели телефоны-автоматы.

Его не было уже минут десять, и Пирсон начал было подумывать, не пойти ли ему поискать своего нового знакомого, как вдруг его внимание привлек экран телевизора: ведущий новостей сообщал, какой фурор произвел вице-президент США. Выступая в Национальной ассоциации образования, он предложил пересмотреть программу государственных субсидий детским садам и закрыть их везде, где возможно.

Включили видеосюжет, снятый в каком-то вашингтонском зале, и когда показали крупным планом вице-президента на трибуне, Пирсон обеими руками вцепился в край стула так, что пальцы вдавились в обивку. Ему вспомнилось то, что он слышал утром: {"У них полно приятелей в верхах. Именно верхи их интересуют".}