Люди Домино
Шрифт:
— Я думаю, он ее любил, — сказала она. — Любил всегда с той пламенной страстью, о которой можно прочесть разве что у поэтов.
Я подумал о своем деде, чье мрачное лицо я знал только по старым фотографиям и нескольким семейным преданиям, и уже не в первый раз спросил себя, знал ли я деда вообще. Наверное, еще одно предательство. Измена.
— Больница тут неподалеку, — сказала мисс Морнинг. — Я бы не прочь увидеть его сейчас.
Нам потребовалась четверть часа, чтобы добраться туда. Утомленная нашей прогулкой по парку, мисс Морнинг вдруг показалась мне гораздо
Эта сцена напомнила мне о другом времени, когда я сам лежал в больнице. В детстве, когда я заболел и мне делали те самые операции, я был на нынешнем месте деда, а он — на моем. Он стоял в сторонке и с нежностью смотрел, как мама сжимает мою руку.
Мисс Морнинг смотрела на моего деда, лицо у нее было пустое, и нельзя было понять, о чем она думает.
— Ах ты, глупый старик, — пробормотала она. Она наклонила ко мне голову, но не оторвала глаз от кровати. — Вы еще увидитесь с Старостами?
— Сегодня вечером. Похоже, мне не оставили выбора.
— Будьте осторожны, Генри. У людей-домино нет совести, и им неведомо раскаяние. Замкните уши, чтобы не слышать их лжи и их злостных искажений правды. Не уступайте им ни в чем. Задавайте вопросы. Будьте непреклонны. Они почти наверняка предложат вам сделку, но они неизменно запрашивают такую цену, которую никто не может себе позволить. — Она вернула руку моего деда, из которой одиноко торчала пластиковая трубка, ему на грудь. — Я думаю, в конце концов он это понял.
Я увидел, что она плачет.
Со всей неловкостью, на какую был способен, к тому же приправленной голыми эмоциями, я положил руку ей на плечо и принялся подыскивать банальные слова, подходящие к такой ситуации.
— Пожалуйста, — пробормотал я. — Он бы не хотел видеть вас плачущей.
— Я плачу не о нем, — сказала она. Слезы неудержимым потоком текли по ее щекам. — Я плачу о вас. — Она шмыгнула носом, протерла слезы в уголках глаз. — Я плачу из-за того, что ждет вас.
Довольно этого беспомощного бормотания. Кстати, я должен сказать, что большая часть рассказа Генри Ламба о китайском ресторане — чистой воды вымысел; эта несчастная девица просто хотела избавиться от назойливого поклонника и пыталась найти способ, который не слишком бы обидел этого простачка. Да, бедняга Генри был безнадежно поглощен созерцанием ее соблазнительной фигуры, а когда сообразил, что на самом-то деле девице на него наплевать, было уже слишком поздно.
Измотанный треволнениями и событиями предыдущего вечера, принц Уэльский рано улегся спать. Как и идиот Ламб после его первой встречи с Дедлоком, принц изо всех сил старался выкинуть этот эпизод из головы, относиться к нему как к яркому сну или крайне несмешному
СТРИТЕР — ЭТО БУДУЩЕЕ
И потому Артур Виндзор был взволнован и не в себе, когда вскоре после девяти часов, одетый в отглаженную Сильверманом пижаму и с томиком Райдера Хаггарда под мышкой, пожелав доброй ночи атлетического сложения слуге, стоящему на страже у дверей, улегся в кровать и постарался поудобнее устроиться на подушке.
Он был абсолютно уверен, что спать ему придется в одиночестве. Лаэтиция через Сильвермана сообщила, что желает провести ночь в своей отдельной спальне — явление сие в последнее время повторялось с нарастающей регулярностью, и Артуру это казалось признаком ее убывающего желания. В полутора главах от конца «Дочери мудрости» [39] принц загнул уголок страницы, положил книгу на столик рядом с кроватью, выключил свет и несколько минут спустя погрузился в сон.
39
«Дочь мудрости» — название одного из романов Генри Райдера Хаггарда.
Когда он снова открыл глаза, то почувствовал, что в комнате есть кто-то еще и что именно ее приход и разбудил его. Темнота в спальне была далеко не полной, и он различил знакомый силуэт.
— Лаэтиция? — позвал он с неожиданной надеждой, возбуждаясь. — Ты что — передумала?
Когда фигура приблизилась, он услышал шелковую музыку ее самой сексуально благоухающей ночной рубашки, источающей слабый аромат тех духов, которыми она пользовалась в первые месяцы их любви. Он закрыл глаза в сладостном предвкушении того, что должно последовать, — ее гладкий язык на его лице, ее мягкие ладони, спускающиеся по его телу.
Но не последовало ничего. Совершенно ничего.
— Дорогая? — прошептал он. — Мы так давно не были вместе. Не дразни меня.
По-прежнему ничего. Даже запах ее исчез.
Артур сел на кровати, щелкнул выключателем лампы на столике, сбросил с себя одеяло, завернулся в просторный халат и открыл дверь.
Охранник стоял на своем месте.
— Добрый вечер, сэр.
Принц моргнул, отчаянно пытаясь вспомнить имя.
— Том, так, кажется?
— Да, сэр, так.
— Вы кого-нибудь впускали в мою комнату, Том?
Даже одна эта мысль, казалось, оскорбила его.
— Конечно нет, сэр.
— А мою жену вы, случайно, не видели?
— Насколько мне известно, принцесса Уэльская проводит ночь… в другом месте, сэр.
Это что — издевка? Уж не насмехается ли над ним этот человек? Господи милостивый, неужели всем вокруг известно, что его жена более не желает его?
— Да, вы правы, — холодно произнес принц. — Но вы мне дадите знать, Том, если меня кто-нибудь будет спрашивать?