Люди Грузинской Церкви. Истории. Судьбы. Традиции
Шрифт:
«Разные рыбы, и почти все они золотые…»
Армаз Ахвледиани,
исполнительный секретарь политсовета коалиции «Грузинская мечта», доктор политических наук, учредитель и директор Тбилисской школы политических исследований
Случается, что встретишь человека и сразу, в первые минуты разговора увидишь родственную душу. И тут же ощутишь: эту близость почувствовал и он, этот человек. Но накануне встречи с Армазом Ахвледиани, честно говоря, я не вполне представлял, о чем буду говорить с грузинским политиком, учитывая всю сложность отношений между нашими странами. Да и политика сама по себе виделась мне сферой хоть и необходимой,
Грузин-христианин
Мой отец любил читать вслух, он читал очень много. А я, когда мне было не больше пяти лет, часто оказывался рядом, слушал его и, хотя по большей части и не понимал смысла, старался понять, мне было очень интересно. Отец часто повторял: «Грузин – христианин. Грузин не может не быть христианином». А жили мы в Аджарии – регионе в значительной части мусульманском, и то, что отец говорил это, живя в Аджарии, да еще в советское время, повлияло на формирование моего сознания.
Я окончил школу в Батуми и поступил в МГУ на философский факультет. Это были восемь замечательных и важных лет жизни – пять студенческих и три года в аспирантуре. Моя учеба пришлась на годы перестройки, но и в этом, думаю, мне повезло, потому что смутные времена дают возможность лучше понять и разглядеть людей, в том числе и самого себя.
В начале учебы, зимой, у нас была экскурсия по Золотому кольцу. Мы были в Суздале, меня поразила одна церковь, до сих пор храню купленную там чеканку с изображением этого храма. Я очень хочу вернуться в это место, я почувствовал там тепло! Возможно, это был один из важных этапов моего пути к Богу.
Ощущение потребности в таком тепле, в осмысленности не покидало меня никогда. Шли годы, я вернулся в Грузию, и как-то в середине 1990-х годов прочитал, если не ошибаюсь, в газете «Московский комсомолец», интервью с Патриархом Алексием II.
«Какие для вас самые ценные слова? Самые значимые?» – спросил Патриарха журналист.
Мне казалось, что Патриарх должен вспомнить что-нибудь из Евангелия, а он ответил словами известного английского писателя и теолога Клайва Льюиса [64] : «Бог обращается к человеку шепотом любви. Если он не услышан, то Бог обращается к нему голосом совести. А если человек не слышит голоса совести, то Бог обращается к нему через рупор страданий». И эти слова запали мне в сердце.
64
Льюис, Клайв Стейплз (1898–1963) – английский ученый, христианский богослов и писатель. Мировую известность Льюису принесли написанные в жанре фэнтези «Хроники Нарнии». Этот художественный цикл связанных сюжетной линией произведений был переведен более чем на сорок языков, на основе «Хроник» создано много театральных постановок, анимационных и художественных фильмов.
Духовник и счастье
В 1999 году друг предложил мне познакомиться с его духовником. Мы поехали, пообщались, и вот с тех пор не расстаемся: его духовник стал и моим духовником. Через два дня после этой встречи я крестился.
Я за многое в жизни безмерно благодарен Богу, и не могу выразить словами радость от знакомства с архимандритом Иоакимом (Асатиани). Он необыкновенный человек: в нем сочетается большая любовь к Богу и к людям и умение быть простым.
Кажется, то, что мне доводилось читать о святых, так похоже на его жизнь, как будто происходит на моих глазах! Рядом с
Мне самому хочется быть похожим на отца Иоакима и хочется, чтобы и другие люди были такими же, как он. И, конечно, такие люди есть среди нас, не всегда мы их замечаем, они, как мостики, соединяют нас с Богом, помогают нам увидеть Его.
В жизни отца Иоакима – вся история Грузинской Церкви XX века. Его духовником был настоятель Илорского монастыря архимандрит Иоаким (Шенгелая), духовное чадо подвижника и делателя Иисусовой молитвы преподобного Алексия (Шушания) [65] . Другим духовным чадом преподобного Алексия был архимандрит Шио (Дзидзава), духовник Патриарха Илии. Получается, что отец Иоаким и Святейший – не только старые друзья, но и представители одной монашеской традиции. Эта традиция – как нерв, связывающий прошлое, настоящее и будущее, небо и землю. Традиция продолжается, и это имеет огромное значение для христианской Церкви.
65
Преподобный Алексей Теклатский (Шушания) (1852–1923) – наставник монашествующих, делатель Иисусовой молитвы, оставивший после себя целую плеяду учеников, в советское время сохранявших традиции монашества и духовной жизни.
Нужно видеть, с какой любовью наш Патриарх и отец Иоаким общаются друг с другом! Но для отца Иоакима не важно, кто ты – близкий его друг, духовный сын или человек, которого он видит впервые, он всех согревает своей любовью. Опять вспоминаю о «шепоте любви», потому что эта любовь – бескорыстная, совершенно ненавязчивая. Этот феномен даже невозможно до конца понять и осмыслить, его можно только ощущать сердцем и созерцать.
Отец Иоаким в советское время служил в разных местах, ему довелось испытать на себе гонения, советская власть не могла примириться с тем, что в Церкви есть священники, являющие своею жизнью подлинное христианство. Отец Иоаким никогда не был конформистом, что, разумеется, создавало конфликт между ним и властями.
И надо понимать, что в те годы роль священника была – держать оборону: отцы как бы стояли на краю пропасти и останавливали людей, которые все же, к сожалению, падали в пропасть безверия. И архимандрит Иоаким, пройдя через годы гонений, смог не только сохранить любовь к людям, он смог сохранить немало людей в вере и любви. Многие сегодняшние митрополиты и епископы – это его ученики и духовные чада. Сам же он всегда по смирению уклонялся от епископской хиротонии.
Отца Иоакима часто просят помолиться за людей, находящихся в тяжелом положении. Бывало, врачи говорили, что человеку до утра не дотянуть.
– Бог – Он Всемилостивый, – говорил отец Иоаким, – все будет хорошо.
И тогда я успокаивался, для меня уже наступал праздник, приходило успокоение, потому что я знал – с человеком все будет хорошо.
Но бывало и по-другому. Помню, в день святого Георгия были мы с другом в гостях у отца Иоакима, сидели и разговаривали. У меня звук отключен на мобильном телефоне, идет вызов, посмотрел, вижу – мой друг Леван звонит. Я сразу не ответил, думал, после перезвоню, а он звонит и звонит. Ясно – что-то случилось. Взял трубку, оказалось, что отец Левана попал в аварию, но неизвестно, что с ним и в какой он больнице, и Леван просит меня узнать что-нибудь об отце через свои каналы.
Я сразу же пересказываю все отцу Иоакиму, в надежде услышать слово утешения, а он промолчал, будто бы не отреагировал. Я удивился и снова сказал ему:
– Если можно, я пойду, постараюсь помочь.
– Да, да, конечно, – ответил отец Иоаким.
Когда мы выходили, я еще раз повторил все, что произошло, но он опять промолчал, благословил нас с другом, и мы поехали. Но едва мы проехали три-четыре километра, мне позвонили и сказали, что отец Левана уже скончался. Мы вернулись в келью к отцу Иоакиму и через несколько часов вместе с ним поехали домой к Левану. И я понял – он молчал, потому что знал, что Теймураз, отец Левана, уже умер, просто нам об этом ничего не сказал.