Люди и боги Страны снегов. Очерки истории Тибета и его культуры

Кычанов Евгений Иванович

Китайские хроники той далекой эпохи содержат описания бонских ритуалов, которые совершались каждый год в месте, где были похоронены предки цэнпо, во время обряда так называемой малой клятвы верности вассалов своему государю. Жертвенным животным (баранам, обезьянам, собакам) ломали ноги, полуживыми их потрошили и разрубали на куски, после чего главный бонпо обращался к божествам и духам неба, земли, солнца, луны и других небесных светил с призывом быть свидетелями этой обязывающей ко многому клятвы и помочь покарать в будущем нарушителей клятвы так же жестоко, как обошлись с жертвенными животными: «Кто изменит этой клятве, да будет тот изрублен подобно жертвенным животным». Затем присутствующие торжественно клялись быть верными цэнпо, который, в свою очередь, обещал высоко ценить эту верность. «Великая клятва» давалась раз в три года и отличалась значительно большим размахом торжественного обряда.

Одной из отличительных особенностей тибетской добуддийской религии надо считать

обожествление цэнпо, якобы сыновей богов неба, спускающихся на землю Тибета по особой нити и поднимающихся по ней туда же после смерти. Считалось, что цэнпо правили древним Тибетом по воле неба. Покровителем первых тибетских цэнпо был бог горы Ярлхашампо, на которую они спустились с неба. Это божество входило в разряд «Героев-богов». Сами цэнпо идентифицировались с богом Ярлхашампо и были также могучими «Героями-богами». Поэтому цэнпо имели два титула: «Могучий бог» (Лха Цэнпо) и «Сын бога» (Лха Срай). Красноречиво подчеркивает священную и мистическую природу верховного правителя Тибета и титул «Могучий бог, чудесным образом появившийся».

Он прибыл с горних высот, с неба богов, Господин бескрайнего неба, Потомок шести владык, богов-прародителей, Обладающий троном Ньятри-цэнпо, Господин страны предков Явился на лоно земли, Он пролился на землю, как дождь. Он подошел к божественной горе Джангдо, И громадная, тяжелая гора ему поклонилась, перед ним склонилась. И деревья, опережая друг друга, сомкнулись, сошлись вершинами. И ручьи размыли берега. Скалы и валуны почтили его, Журавли приветствовали его, Ньятри-цэнпо. Он пришел как господин Тибета, как господин всех под небом. О цэнпо, чья святость не имеет равной, Кого приветствуют журавли, И чье деяние — свет! Его приближенные — в одежде господ, Их величие и знатность происходят от него! Всех высочайших деревьев, Всех самых голубых рек Ярлунга, Он, Ярлхашэмпо, высочайший бог! [53, 81, 85–86]

Так восхваляет божественного цэнпо древняя тибетская традиция.

Нам ничего не известно о существовании каких-либо бонских храмов до Сонгцэн Гампо (VII в.), но уже при нем был построен храм Рамоче, который, возможно, был общим для бон и буддистов. Обряды жертвоприношений часто совершались на лоне природы.

Что касается места жертвоприношения, То следует повернуться лицом К нижней части долины и перекрестку дорог. Там будет высокая гора и открытое пространство, Ограниченное скалами, плодородная земля с перекрестками дорог. Повернитесь назад к горе, совершите приготовления на открытом пространстве. Хорошая земля наверху — превосходна. Вы должны оставить жертвы на перекрестке дорог. Предметы жертвоприношения пусть будут хорошие и разные: Перья птиц, цветная шерсть, ячмень, Белая обезьяна и белый барсук, Летучая мышь и другое. Жертвуйте зеленый ячмень, Три молочных продукта, три сладости, Мясо, кровь и другие любимые божествами жертвы — Все это надо собрать вместе. Затем поднимите круг, изгоняющий духов. И здесь, где боги и люди могут встретиться, На белой священной подстилке, Рассыпьте зеленый ячмень. Поднимите как символ священную стрелу с белым пером, Приготовьте все, что нужно для жертвоприношений Чистым божествам, изгоняющим духов. [85, 49]

Большое место в ранней религии бон занимали мифы о некоем космическом яйце, начале всех начал. Это яйцо — источник происхождения вселенной, человека, богов и демонов.

Яйцо лопнуло, и его скорлупа Стала снаружи областью духов и паразитов. Внутренняя область яйца стала 81 злым предзнаменованием и 360 повреждениями. Белая часть яйца пролилась на землю, И появилось 404 вида болезней. Центр

яйца оказался обителью 360 классов злых духов. [85, 71]

По этой версии мифа, яйцо рождено небом, по другим — яйцо порождено светом, появившимся из пустоты, но опять-таки по воле неба. В одном случае повествуется о создании яйца из пяти первоэлементов (пустота, земля, вода, огонь, ветер), в другом — о возникновении первоэлементов из яйца.

Миф о происхождении первобытного яйца тесно связан с мифом о появлении первого божественного и человекоподобного существа, Емон Джалпо, о котором мы уже говорили. Это первое существо было защитником древней тибетской религии бон.

Прежде яйцо, созданное Магической силой богов Са и Бал, Вышло под действием собственной тяжести Из божественного лона пустого неба. Скорлупа стала защитным панцирем, Оболочка защищала, как броня, Белое стало источником силы для героев. Внутренняя оболочка стала Цитаделью для тех, кто жил в ней… Из самого центра яйца вышел человек, Обладатель магической силы. Он имел голову льва и глаза рыси, Свирепое лицо с хоботом слона, Пастью крокодила и клыками тигра, Ноги, подобные мечам. На теле — перья, подобные саблям. На голове — рога, Как у царя птиц, А между рогами — украшение Из драгоценных камней, Помогающих осуществлять желания. Не было дано ему имени, Не было дано ему названия. Но Первый Священнослужитель Совершенного Могущества Наделил его магической силой, Дав ему имя «Великий герой». Он — самый главный из всех могучих, Поборовший орды врагов и противников, Защитник доктрин бон и шен, Друг доброты и добродетели. [85, 61–63].

По другой бонской версии мифа, существовал мир бесформенный и нереальный, так как не было ни бытия, ни небытия. Все было одной, всюду проникающей пустотой. И вот где-то здесь чудесным образом из ничего появился человек, который стал называться «Тот, кто создан как владыка бытия». Он пребывал в мире, где не было времен года, животных, но где со временем возник свет, белый и черный. Затем появился черный человек, который принес с собой зло (ссоры, распри, сражения и войны). И тогда для спасения всего сущего возник белый человек, олицетворение добра, прямая противоположность черному человеку. Белый человек был окружен ярким белым светом, часть которого вместе с теплом он отдает солнцу, луне и звездам. Он — господин всего живого, создавший законы, которым следует подчиняться. Его имя было «Тот, кто любит все сущее».

В добуддийском Тибете никогда не было стройной и законченной системы мифов, подобной античной (греко-римской) или древнеиндийской. Аналогично этому и добуддийские верования древнего Тибета не были законченной религиозной системой. Они постоянно развивались благодаря влиянию других религий и верований.

Комплекс ранних тибетских верований содержит ряд существенных черт, которые имеют много общего с анимизмом и шаманизмом. К VII в. оформляются особенности, свидетельствующие о постепенном усложнении этого комплекса и превращении его в более стройную, хотя и незавершенную, религиозную систему. Это связано с тем, что цэнпо задолго до VII в. стремились объединить страну под своей властью, для чего требовалось наличие религии, которая освящала бы устои зарождавшегося из союза племен централизованного государства. И приглашение священнослужителей из соседних стран, видимо, должно было помочь достижению этой цели. Часть местных служителей культа, возможно, лояльно относилась к процессу централизации государственной власти, что позволило принимать бонпо на государственную службу в качестве религиозных деятелей различного ранга. Государство нуждалось в верных и преданных священнослужителях, и Сонгцэн Гампо пригласил ко двору некоего Лхадема, который создал школу обучения искусству изгнания демонов.

Тем не менее между центральной властью и священнослужителями бон возникали конфликты. Не утихали и раздоры между самими бонскими священниками, часть которых поддерживала цэнпо, а часть — племенную аристократию, его врагов. Это вынудило Сонгцэн Гампо обратиться за помощью к буддистам Северной Индии.

2. Принц Сиддхартха становится буддой Шакьямуни

Шли затяжные дожди. Караван встал. Цаньян Джамцо рад этому, он давно устал. Не телом — нет, только духом. Но, видно, нет большей усталости, чем эта.