Люди и боги
Шрифт:
Герцог Ориджин, я пью за вас — величайшего лжеца изо всех, мне известных. Подлинный талант — в том, чтобы самому поверить в свою ложь. Вы не лицемер, о нет, вы — нечто большее. Вы сами видите себя защитником закона, воином добра, борцом против ереси. Вот почему снова, в который раз, смогли обмануть меня. Я бы распознала ложь, не будь она правдой в вашем мире. Вы разыграли этот спектакль в Палате, знали наперед, как скинете меня и как усядетесь на трон… Но в ваших глазах вы чисты, как хрусталь! Вы честно предложили мне сохранить корону, и я как будто честно отреклась.
Что ж, этому я научусь у вас: верить в свое дело. Вы защитите Поларис от еретиков, а я — от вас. Я не дам Веку Отчаянья повториться!
Снова голоса за дверью, и Мира пытается крикнуть: «Провалитесь во тьму!» — но язык заплетается в узел. Она хочет подняться, но падает в кресло, ноги — вата. Хорошо! Вот теперь она готова к тому, чтобы выпить за любовь.
Владыка Адриан Ингрид Элизабет, герцог Арденский… Формальный титул, оставшийся с незапамятных времен. Ныне в Ардене нет ничего императорского, кроме усыпальницы, потому императоров зовут этим титулом лишь после смерти… Адриан, я пью за ваше воскрешение! Этот день был бы самым счастливым в моей жизни, если б не Ориджин, если б не «временная правительница». Какая издевка судьбы — преподносить огонь и лед в одном сосуде!..
Хотя…
Знаете, герцог Арден, я уже достаточно пьяна, чтобы позволить себе осознать… Я была бы счастлива, воскресни вы полгода назад. Но теперь… где вы пропадали все это время? Почему вас не было, когда были нужны — Империи, столице, мне? Почему я делала вашу работу? Почему от вас, как и от проклятой болотницы, я не получила ни одной строки?
Почему вас не оказалось рядом, чтобы взять корону с моей головы? Для вас же я берегла ее, вам одному отдала бы!
Почему, тьма сожри, я все еще не знаю, где вы?
***
— Понюхайте это, ваше величество, и станет легче.
Мира не поверила. Ей никак не могло стать легче. Плохо было настолько, что ни пошевелиться, ни открыть глаз. Стоило поднять веки, и все вокруг начинало вертеться в водовороте, кровать исчезала из-под спины, и Мира падала куда-то. Желудок выворачивало наизнанку, внутри головы звенело битое стекло, мучительно вонзаясь в виски. В горле было сухо, как в пустынях Надежды, но от первого же глотка воды накатывала сильнейшая тошнота. Так длилось уже очень давно, час или больше, от самой минуты пробуждения. Легче не стало ни на йоту. Какое там! Если она сейчас умрет, даже это не избавит от мучений!
С другой стороны, требовалось немногое: всего-то понюхать. Выпить Мира не смогла бы ни ложки, но втянуть носом запах — наверное, получится…
Она сделала глубокий вдох. Пахло чем-то пряным и свежим, аромат проникал в каждый закуток ее тела. Мира вдохнула еще. Ком откатил от горла, желудок вернулся на подобающее место. Еще вдох. Головокружение замедлилось, водоворот сменился сильной качкой, а затем — умеренным волнением. И еще вдох, поглубже. Боль отступила от висков, осталась лишь пульсация. Мира улыбнулась, не открывая глаз:
— Благодарю вас, добрый незнакомец… Теперь оставьте мне ваше чудесное средство
— Я бы рада, но облегчение продлится только четверть часа, и нам нужно успеть поговорить.
— Всего четверть? О, боги, как…
И лишь теперь Мира узнала голос.
Подпрыгнула в кровати, рывком села, вжавшись спиной в изголовье, закрывшись до шеи одеялом, будто щитом. Подле нее сидела Леди-во-Тьме.
— Что вы здесь делаете?!
— Помогаю вашему величеству. Вы навещали меня в час хвори, теперь я возвращаю долг.
За спиной королевы возвышалась пара асассинов, а рядом, сложив руки на животе, стоял Франциск-Илиан. Где гвардейцы? Где чертовы гвардейцы?!
— Я вас не звала!
Леди-во-Тьме пожала плечами:
— Вчера вы никого не желали принимать, а наша беседа не терпит отлагательств. Мы были вынуждены прийти без приглашения.
Рука Миры метнулась к шнуру звонка — но он оказался предусмотрительно срезан.
— Стража! На помощь!
Ведьма качнула головой:
— Часовые не слышат вас, поскольку спят крепким сном. Не волнуйтесь, они в полном здравии.
От похмелья не осталось и следа. Сердце бешено колотилось, все мышцы напряглись, как струны. Оба асассина — слева от кровати, а справа — никого. Спрыгнуть туда и бежать… но дверь, очевидно, заперта. Дверь для слуг? Она прямо за спиной жала криболы — не прорвешься. Окна? Одно открыто — дальнее. Бросить в этих одеялом, кинуться бежать. С разгону в окно… Третий этаж, будет очень больно. Но не смертельно!
Леди-во-Тьме тихо кашлянула и сказала одному из асассинов:
— Я чувствую сквозняк, он не идет на пользу старческим костям. Будь добр, закрой окно.
Жало криболы выполнил приказ и остался стоять у окон, отрезая этот путь. Мира вспомнила: в тумбочке справа от кровати — искровый самострел. Если заболтать их, усыпить бдительность…
— О чем вы хотели поговорить, леди Маделин?
Ведьма коротко кивнула, одобряя готовность Миры к беседе.
— Ваше величество, я хотела сказать пару слов о мастерстве садовника. Тот, кто хорошо обучен уходу за растениями, совершает все необходимые действия: соблюдает время полива и температуру воды, следит за качеством почвы, дает питомцу должное количество света, искореняет сорняки. Словом, он полон старательности и прилежания, которые, несомненно, заслуживают похвалы. Однако истинный мастер дела знает: порою наступает время, когда питомца нужно избавить от опеки, дать ему самостоятельно справиться с некоторыми испытаниями. Растению, как и человеку, порою нужен отдых от заботы.
— Зачем вы говорите это?
— Ради совета, который теперь последует. Ваше величество недостаточно искушены в садоводстве и могут не распознать тот самый час. Я помогу вам подсказкой: он как раз наступил.
Мира не слишком старалась разгадать шараду. Она поддерживала разговор с единственной целью: усыпить внимание.
— Наступил час избавиться от забот, я верно поняла вас? В таком случае, я уже начала следовать совету: именно чтобы отрешиться от них, я испила вчера одну… или две…