Люди и боги

Суржиков Роман Евгеньевич

В ту минуту, когда конница приарха не была способна ни на что, из горящего Обрыва показались вражеские всадники. Выехали одновременно изо всех улочек, дюжина за дюжиной. Видимо, все, кто остался.

— Твою Праматерь!

— Они же разобьют наших! Надо отступать!..

— Муж мой…

Но большинство не поддалось панике. Зазвучали хладнокровные голоса:

— Спокойствие, господа! Иксы измотаны, а наши свежи. Табун ускачет, наши опомнятся и разобьют их!

Тойстоун видел: враг обескровлен и измотан. Рыцари Эрроубэка вдвое убавили в числе, кайры потеряли треть. И те, и другие идут

в атаку без задора, без боевых кличей; их движения выдают усталость. Но противник по-прежнему опасен, и он разобьет белых рыцарей, если ударит в миг замешательства.

— Ваше преосвященство, нужно выиграть время. Бросьте в бой резерв, он задержит врага, пока опомнятся наши основные силы.

Табун удалялся. Пропустив его, белые рыцари начали восстанавливать порядки. Совсем немного времени им нужно, чтобы заново приготовиться к бою. А двести всадников резерва горели желанием ринуться в атаку. Победа уже близка — самое время вступить в бой и покрыть себя славой без особого риска.

— Отдайте приказ, ваше преосвященство! Мы задержим кайров!

— Да будет так, — изрек Галлард и взмахнул синей звездой.

Две роты конницы, доселе окружавшие штаб, рванули с места. Пришпорили коней, с кровожадными кличами помчали наперерез врагу. Славный будет решающий удар!

Одно неясно: где застрял блэкморский полк?

Тойстоун в который уже раз оглянулся, всмотрелся в даль — и вдруг увидел всадника. Выехав из-за рощицы, тот помчал к штабу приарха. Всадник имел очень хорошего коня и не был обременен тяжелыми доспехами. Он приближался со скоростью ветра, что внушало изрядную тревогу. Размахивая мечом над головой, всадник пытался привлечь внимание. Он кричал — но шум боя не давал понять слова.

Грохот сшибки сотрят воздух: резерв приарха атаковал иксов. Леди Лаура ахнула, штабные офицеры издали радостные крики. Очевидно, первый удар вышел удачным, но Тойстоун даже не посмотрел туда — не смог отвести взгляд от одинокого всадника. То был Эйб Турс, десятник разведки. Майор узнал его в тот же вдох, когда разобрал крик:

— Уходите! Прячьтесь в город! Ориджин идет!

19 июня 1775 г. от Сошествия

Уэймар

— Подъем, солдат. Началось.

Стояла темная ночь. Джоакин с трудом выкарабкался из глубины сна, глухого и темного, как погребальный колодец. Наощупь добрался до дверей, отпер. По глазам ударили фонари в руках графских рыцарей. Рихард Ориджин лично возглавлял отряд.

— Пять минут на сборы. Построение у ворот.

— Да, милорд…

Айви предложил помощь с экипировкой, и она пришлась кстати. Джо чувствовал странную растерянность, двигался неловко, путался в вещах. Умылся, плеснул на голову холодной воды — но и это не помогло.

— Что с тобой, парень?

— Спал больно крепко… Ничего, сейчас соберусь.

— Хорошо бы. Корабли на подходе.

Наконец, справившись с экипировкой, они выбежали к воротам. В отряд входило восемь человек: Джоакин, Лед и шестерка графских рыцарей. Все носили легкую броню и плащи, за исключением Льда — тот вовсе обходился без доспехов. Вся

его амуниция состояла из кинжала на поясе и Перста, скрытого в широком рукаве рубахи. Пока часовые отпирали ворота, произошло кое-что. Из тени возникла Хаш Эйлиш, полностью одетая, будто и не ложилась этой ночью. Подошла к Джоакину, взяла за запястье.

— Сегодня вы совершите великое дело. — И добавила пугающим шепотом: — Не бойтесь, сир Джоакин.

— Выдвигаемся, — скомандовал Лед, и Джо отнял руку.

Лошадей не брали, двигались бегом, и это было хорошо: прогоняло дрему. Впрочем, туман еще клубился в голове. Джо глядел на спящий город и силился взбодрить себя мыслью: от нас зависит жизнь всех этих люди, мы — спасители Уэймара! Однако думалось иное: что со мной не так? Похмелье, что ли? Но стал бы я пить перед сражением!

Тут Джоакин обнаружил странную штуку: он не может вспомнить, что делал прошлым вечером. Днем сопровождал графа: показывали Хорису линию обороны, выбирали позиции для частей закатников. Потом беседовал с Хаш Эйлиш — вернее сказать, флиртовал. Потом граф и Перкинс вернулись с каких-то грядок, и граф велел: «Впусти-ка меня к душеньке». Джо отпер спальню Ионы… и все, дальше как отрезало. Ну, точно, похмелье!

— Тьма, да их много! — Сказал один из рыцарей, а Лед рубанул:

— Отставить разговоры.

Джоакин всмотрелся в ночь. Восьмерка мчалась по крутом спуску, Дымная Даль виднелась над крышами домов. С первого взгляда он не заметил ничего — лишь темная вода под серою паволокой тумана. Потом, напрягши зрение, увидел корабли: сквозь дымку проступала шеренга едва различимых силуэтов, чуть более темных, чем вода вокруг них. Суда оставались далеко от берега — пожалуй, в полумиле, вне дистанции поражения Перстов. Но что это с водою перед ними? Поверхность озера от кораблей до берега не была гладкой. Мелкие серые пятнышки, как болезненная сыпь, покрывали воду. Десятки, сотни — не сосчитать. Не то пыль, не то крупа была рассыпана повсюду — и сплошным потоком надвигалась на берег. Лодки.

— Холодная тьма… — вырвалась у Джо.

Теперь он понял, как был глуп, когда хотел расстрелять десант Перстами. Можно сразить птицу в полете — но перебить пчелиный рой!.. Рой серых пчел на черной воде, под покрывалом тумана!.. Святые боги, какое счастье, что есть Рихард Ориджин. Без него городу — конец!

Как раз в эту минуту город осознал угрозу. Тут и там, будто по команде, раздались крики:

— Корабли на озере!.. Северяне идут!..

Захлопали ставни, заскрипели фрамуги. Взъерошенные головы высунулись в окна, белые лица повернулись к озеру, кулаки принялись тереть сонные глаза.

— Святые боги! Сколько их!..

Кое-где распахивались двери, люди выскакивали на улицу в ночных сорочках, ошеломленно вертели головами: куда бежать, что делать?

Джоакин знал: констебли шерифа и наемники Перкинса обучали горожан на подобный случай. Женщины, старики и дети должны запереться в домах, а боеспособные мужчины — выйти на точки сбора и получить дальнейшие приказы. Но несмотря на это люди растерялись. Как — запереться? Как — сидеть дома? Мы ж ничего не будем знать! Как — на точки сбора? Что, уже пора?.. Прямо сейчас?.. Уже надо, боги милостивые… сражаться?!