Люди и боги
Шрифт:
— Кайры, ко мнеее…
Полог откинулся, Стрелец вбежал первым, за ним — Джемис, Квентин, Обри. Герцог лежал на полу, извиваясь в конвульсии. Нексия плакала навзрыд.
— Прочь ее! — Бросил Джемис.
Квентин взял девушка в охапку и выволок из шатра. Джемис и Обри склонились над герцогом.
— Похоже, яд. Мы ничего не сделаем, нужен лекарь.
— Я позову.
— Долго. Несем в лазарет!
Джемис схватил Эрвина за ноги, Обри — за руки. Стрелец, согласно своим понятиям о первой
— Эй, прекрати! — Отмахнулся Эрвин. — Перестань же, ну!
С трудом освободил одну руку и оттолкнул Стрельца. Пес прекратил лизаться и принял озадаченный вид: мол, даже не знаю, чем еще могу помочь. Кайры уставились на Эрвина.
— Что происходит, милорд?
— Насилие. Меня лижут и пытаются тащить, я сопротивляюсь. Отпустите, наконец!
— Тьма! Вы же больны!
— Ничуть. Я репетировал сцену смерти из «Гибели Надежды». Помните, когда старый лорд выпил отраву, чтобы не попасть в плен…
— Тьма вас сожри.
Джемис бросил герцога и отошел. Такая глубокая обида отразилась на его лице, что Эрвин поспешил пояснить:
— Простите, кайры, я обманывал не вас, а Ульянину Пыль. Нексия была зачарована Пылью и получила приказ: убить меня. История шута Менсона дала мне одну подсказку: действие Ульяниной Пыли исчезает, когда человек думает, что исполнил приказ. Я сымитировал смерть, чтобы освободить Нексию от проклятья.
— Почему не предупредили нас?!
— Когда?
Джемис поразмыслил и хмуро кивнул: верно, некогда.
— Кукловод приказал Нексии убить вас? — уточнил Обри.
— По всей видимости, приказ был таков: заставить меня прочесть одно письмо, а если я откажусь — убить. Цветы обработаны ядом, а письмо от Кукловода — вероятно, Ульяниной Пылью.
— Милорд, как вы поняли, что Нексия под влиянием Пыли?
— Леди Иона предупреждала, — сказал Джемис.
— И Нексия вела себя странно, — добавил Эрвин. — Графиня Флейм с повадками гулящей девицы — этому может быть лишь одно объяснение.
Кайр Обри надел перчатки и взял кувшин с розами.
— Дайте письмо, милорд. Избавлюсь от обоих орудий.
Эрвин покачал головой:
— Цветы заройте в землю, а вот письмо лучше сохранить: Пыль на нем может иметь ценность. Обри, возьмите его, запечатайте в другой конверт, надпишите предостережение.
Герцог не глядя отдал письмо кайру. Тот также отвел глаза от бумаги. Эрвин успокоил его:
— Я назначил вас телохранителем уже в нынешней кампании. Кукловод не знал о вас, значит, это письмо для вас безопасно.
Обри спрятал конверт, а Джемис спросил:
— Милорд, не пора ли показаться Нексии? Она же думает, что убила вас.
Эрвин помедлил с ответом:
— Боюсь, нельзя. Когда приказ исполнен, Пыль теряет силу, но я не знаю, как
— И как нам быть?
— Я обещал вернуть Нексию ее отцу. Так и поступим. Отведите ее в лагерь Флейма, притом делайте самые угрюмые лица, какие сможете. Отдайте графу Нексию и записку от меня.
Эрвин набросал несколько строк:
«Граф Эдгар, ваша дочь пыталась меня убить. Она не виновата, действие Ульяниной Пыли принудило ее. К счастью, я остался жив, однако Нексия этого не знает и думает, что совершила убийство. Оставьте ее в заблуждении хотя бы до нынешнего вечера — это развеет действие Пыли и вернет Нексии свободу воли. Предайте забвению весь инцидент, он — лишь новое свидетельство подлости Кукловода. Наши договоренности остаются в силе.
Э.С.Д., герцог Ориджин»
Когда кайры увели Нексию, он покинул шатер и прошелся по лагерю. Хмурились тучи, моросил дождь, приятный после недель жары. Войско жило своей жизнью. Шрам разводил караулы, Айсвинд выбирал место для полевой кузницы. Хайдер Лид, мрачный, как виселица, знакомился с новыми бойцами своей роты. Гордон Сью и ганта Гроза вели учет лошадей, заодно препираясь. Ганта хотел сотню жеребцов в награду за свой подвиг; Гордон Сью требовал, чтобы Гроза сперва вернул всех коней, которых выпустил в бою… Ничто из увиденного не отвлекло Эрвина от мыслей о Нексии. Казалось бы, все обернулось прекрасно: он спас ее от действия Пыли и уцелел сам. Однако на душе было неспокойно и странно. Альтесса Тревога шла рука об руку с Эрвином.
— Что ты чувствуешь, мой свет?
— Все, что только можно.
— Самодовольство и радость? Могу понять. Твою гибель оплакали три кайра, девица и собака — это приятно.
— Сострадание, — сказал Эрвин, — грусть, ностальгия. Надежда, что мы виделись не в последний раз.
— Постой-ка, милый, откуда столько? Ты же разлюбил ее!
— Не знаю.
— Влюбился повторно? Когда Нексия попыталась тебя убить? Расскажи о том Минерве и Аланис — каждая будет рада вызвать в тебе чувства этим способом.
— Говорю же: не знаю. Чувствую что-то…
— Звучит не слишком страстно.
— Так я — не самый страстный человек на свете. Но Нексия любит меня. Этого не изменило ни время, ни войны, ни Аланис, ни Пыль.
— Женская преданность, и только! Тебе нужно так мало?
— Это редкая штука. До Нексии была лишь Иона.
— И все же: тебе достаточно преданности?
Тревога исчезла, не услышав ответа, поскольку прямо сквозь нее прошагал Шрам.
— Милорд, прибыли гонцы из столицы с письмом для вас.