Люди и боги

Суржиков Роман Евгеньевич

— Так точно, милорд.

— Одно жалко — Иона… уф… — Мартин облизнул губы. — Ну да ладно, авось и нам хватит…

Окончились предместья. Распугав гусей и кур, тройка всадников миновала последние дворы и выехала на тракт. Гибнущий город растаял за спиною.

Тишина обманчива, — напомнил себе Джо и стал смотреть в оба. Держа Перст наготове, выцеливал каждую тень на обочине, каждый стог сена, каждую фигуру в полях. Но фигуры оказывались простыми пугалами, тени — кустами. На сей раз, похоже, тишина не предвещала беды.

Джоакин

немного сбавил ход, и спутники последовали его примеру. Нога дивным образом зажила, рана полностью затянулась, но боль еще тревожила мышцы, так что скакать во весь опор было тяжело. Да и коней стоит поберечь: сутки времени в запасе, нет проку в лишней спешке.

— Вы такая умная, когда спрашиваете, — поддел Джо закатницу. — А вот попробуйте сами дать ответ: вам что же, по душе убийство мирных жителей?

Держа поводья одной рукой, она погладила чучело мыши на запястье.

— Славный мой рыцарь, это же вы обстреляли кайров Перстом, после чего они применили живые щиты. Их поступок — круг на воде от камня вашего поступка. По душе ли мне тот факт, что камень, падая в реку, создает волны? Пожалуй, да. Было бы скучно жить в мире, где поступки не имеют последствий.

— Ишь, верткая, — заметил Мартин.

— Не юлите, сударыня! — Бросил Джоакин. — Кайры нарушили все законы войны! Если на то пошло, то еще Иона приказала волкам убивать мирных жителей! А потом еще и предала мужа.

— Ах, вот что вас беспокоит! Сир Джоакин, не волнуйтесь: будь мы женаты, я никогда бы вас не предала.

Краска бросилась ему в лицо, а Эйлиш добавила:

— Это было бы слишком бесчестно — как избить ребенка.

Джо замолчал, пыхтя от гнева. Мартин спросил закатницу:

— Зачем поехала с нами? Ты ж любишь всякую резню, того-сего. Рискуешь пропустить.

— Честно сказать?

— Ну, да. Толку от вранья-то!

— Хочу переспать с Джоакином.

Она осадила коня и спешилась, отошла в сторону с дороги. Оба мужчины остановились и глядели. Трава здесь была скошена, ничто не мешало видеть, как Хаш Эйлиш скинула штаны, присела и помочилась.

— Костлявый зад, — отметил Мартин. — Не мое.

Джо фыркнул и попытался отвести глаза, но не смог. Без тени стыда закатница завершила свое дело, встала, застегнула пояс. Садясь на коня, сказала небрежно:

— Есть и вторая причина. Если вы убьете друг друга, хочу это видеть.

Они переглянулись. Мартин потряс рукой у виска — мол, тронулась баба. Эйлиш пустила коня неспешным шагом, Джо быстро нагнал ее:

— Что вы сказали?

— Пустое, не берите в голову.

— Почему мы должны друг друга убить?!

— За право обладать мною, конечно.

Она усмехнулась, и Джо в ярости поднял нагайку:

— Прекратите паясничать! Не потерплю!

— Люблю грозных мужчин. Вы — мой фаворит. Надеюсь, вы выстрелите первым.

— Тьма сожри!

— Не злитесь, сир,

а поймите мои чувства. Это же очень красиво! У каждого — смертельное оружие, от коего нет щита. Первый же выстрел решит судьбу обоих. Долгий пристальный взгляд — глаза в глаза. Две руки, напрягшиеся у бедер. Две пары ног, полусогнутых от напряжения. Как вдруг — решающий миг, вспышка огня… — Эйлиш погладила себе низ живота. — Боги, я хочу это увидеть!

Мартин хлопнул Джоакина по плечу:

— Хе-хе, расслабься, парень. Она шутит, а ты весь того… Смешная баба!

Джо дернулся, стряхнув напряжение.

— Да, потешно, ха-ха. Славно пошутила.

— Если нравится, могу еще, — продолжила Эйлиш. — Город под кайрами, замок падет через два дня. Разве что сработает план графа Виттора, но он ведь уже третий, прежние два провалились… А славный сир Джоакин уехал прочь с Перстом в руке да с первокровью в жилах. Стоит пришпорить коня и исчезнуть в ночи, и беды графа никогда больше не омрачат душу храброго воина. И помеха лишь одна: вы, лорд Мартин.

— Хе-хе, — сказал графский брат. — Забавно.

Его левая рука чуть заметно натянула поводья, принуждая коня отстать от Джо, а правая слегка согнулась в локте. Перст Вильгельма уставился путевцу в спину.

— Милорд, — сказал Джо, — она дура. Я в мыслях такого не имел.

— Ну, да, — ответил Мартин, не опуская оружия.

— Кайры — бездушные звери. Хочу увидеть, как все они сдохнут. А как я увижу, если сбегу?

— Тут ты прав, дружок.

Джо почти чувствовал вокруг себя мерцание прицела.

— Ваш брат и вы — первые лорды, которые отнеслись ко мне по-человечески. Ненавижу всех заносчивых агатовских сволочей. Благодарю богов за то, что вы — не такие.

— Это уж да, агатовцы — дрянь.

— А еще, Эйлиш плоская, как доска. Только гляньте: рябина вместо сисек!

Взгляд Мартина непроизвольно дернулся к ее груди, и Джо рухнул набок. Вспышка, огненный шар умчал в небо. Джоакин перекатился по земле, схватился за спиною лорда. Поймал его ногу, рванул из стремени. Миг спустя Мартин лежал на земле, а путевец сидел на нем верхом, прижав оружейную руку.

— И главный аргумент, милорд: если я хочу бежать, то вот сейчас убью вас и побегу.

Дав Мартину вдох на осознание, Джо встал и помог ему подняться.

— Баба нас дразнит, милорд. Имею такое предложение: снова раскроет рот — отрубим плетью что-нибудь.

— Согласен. Давай ступню.

— Лучше руку с мышью.

Оставшийся час дороги Джо и Мартин говорили о том, о сем. Хаш Эйлиш кротко молчала.

* * *

Лагерь Бенедикта Флеминга стоял на берегу реки, у перевалочного причала. В соседнем поле паслись волы и отдыхали бурлаки после дневного перехода. За шатрами северян шумела река, вычерчивались на фоне неба темные силуэты кораблей.