Люди и боги
Шрифт:
— Уж будьте добры! Имеете ли хоть какое-то оправдание вашим поступкам?
— Да, и вы его прекрасно знаете.
— Ума не приложу!
— Подумайте.
Дороти пнула верхнюю койку с такой силой, что скрипнули доски. Карен перегнулась через край:
— Леди Дороти, попробуйте окончить мою реплику. Я так обращаюсь с Нави потому, что он… далее идет одно слово, угадайте его.
— Он бог, а вы еретичка!
— Это пять слов, а нужно одно.
Дороти выбросила руку и ловко поймала Карен за волосы:
— Еще одна насмешка, и я сдерну вас оттуда.
— Безумец!
— Что?..
— Сумасшедший! Вот недостающее слово.
Дороти отпустила соседку и удивленно разинула рот:
— Вы все еще верите…
— В его безумие? А что должно было разрушить мою веру?
— Я здорова, и вы здоровы! Нас запихнули в лечебницу силой!
— Нас — да. Но Пэмми в полнолуние бьется о стену головой — либо чужой, либо своею, коль чужой не имеется. Бикус жрет экскременты — трижды был пойман. Сара Сандерс слышит голоса умерших. Причем они звучат в ее животе, Сара сгибается ухом к пупку, чтобы лучше расслышать. А Вильгельм из Мейпла верит, что он — Праотец Вильгельм. Одно время повадился постреливать Перстом в тех, кто ему не нравился. Выставит указательный палец и орет: «Фшух — ты горишь! Пламя, пламя!» Однажды сильно взбесил медбратьев, и палец ему сломали. С тех пор Вильгельм не стреляет, а пишет священный труд. Только он безграмотен, потому вместо букв рисует крестики.
— Миледи, сколько бы ни было на свете безумцев, Нави — не из их числа! Он — гений с ясным и чистым умом!
— Конечно. Именно поэтому он зовет себя богом, не может вспомнить собственное детство и плачет от самых простых вопросов. Я уж молчу об одержимости числами.
Дороти замешкалась. Она верила в Нави нерушимо и свято, но все же фанатичкой не была и могла понять: рациональные доводы — на стороне Карен. Дороти стала искать аргументы, но сразу не нашла, а Карен тем временем нанесла еще один удар:
— Миледи, я признаю, что Нави весьма одарен, и в вопросах навигации почти гениален. Потому я вполне понимаю ваш восторг. Но и вы должны понимать: одаренность не исключает сумасшествия, а часто даже наоборот, сопутствует ему. Гениальность и безумство ходят рука об руку — неужто вы не слыхали этого?
Дороти тяжко вздохнула:
— Ладно уж, спите. Сегодня я слишком утомлена, чтобы переспорить вас.
— Э, нет, миледи, теперь мой черед. Вы свои претензии высказали.
Дороти поперхнулась словами:
— Пф-что?! Я вытащила вас из лечебницы, где вы гнили заживо! Я гребла в шлюпке всю ночь, пока вы упражнялись в остроумии! Вам хватает наглости…
— Он все еще любит меня. Он все еще меня любит! Миледи, вы же солгали об этом?!
— Я вас спасла!
— Тьма! Умоляю, наслаждайтесь своим милосердием, гордитесь собою сколько угодно, впишите великодушие в родовой герб и передайте его потомкам. Но сейчас я требую правды. Вы солгали — стало быть, знаете, что он меня не любит?
— Ммм… Нет.
— Вы ничего о нем не знаете?
— Уффф… Да, ничего. Я просто угадала. Подумала, давняя любовь еще может расшевелить вас.
— Вы не знаете судьбы моего любимого?
— Нет.
— И даже не понимаете, кто он?
— Нет, миледи.
Карен сделала паузу, чтобы спуститься с верхней койки. Обулась, встала во весь рост над соседкой, откинула волосы с лица.
— Миледи, именем Праматери Елены я возлагаю на вас ответственность. Вы извлекли меня из лечебницы и вытащили в большой,
Тогда Дороти тоже поднялась на ноги.
— Вы знаете, миледи: я должна найти дочь.
— Вне сомнений. И я буду помогать вам по мере сил. Но, найдя дочку, вы не посмеете бросить меня. Мы будем вместе, пока я не узнаю судьбу моего мужа.
— И пока я не найду Глорию.
* * *
Будучи на борту «Белой пантеры», Нави продал капитану еще два навигационных секрета, так что деньги у беглецов имелись. Также они придумали способ передвигаться, не запоминаясь свидетелям. Всякий, кто увидит лорда или леди со слугами, сохранит в памяти вельможу, но упустит число и возраст слуг. Рассказывая потом о событии, свидетель может и вовсе не упомянуть слуг, ведь зачем о них говорить — и так понятно, что при вельможе имелась какая-то свита. Потому беглецы обзавелись каждый двумя комплектами платья (господским и холопским), и решили во всяком новом месте сменять «господина». Роль вельможи будет исполнять то Карен, то Дороти, то Нави, так что в памяти свидетелей будет всегда оставаться лишь один человек, притом разный. Правда, добыть господскую одежду оказалось нелегко. Платья горничных, передники, чепцы, скромные серые плащи имелись в лавках готовой и ношенной одежды; но где найдешь наряд, достойный леди, еще и по фигуре? Карен и Дороти, переодевшись служанками, оббегали полгорода без успеха. Но затем в порт удачно зашло шиммерийское судно с грузом шелков — и, как водится у южан, с дюжиной готовых платьев, для иллюстрации достоинств ткани. Там беглецы раздобыли искомое.
Гораздо хуже, чем с деньгами и одеждою, дело обстояло с планами. У каждого из троицы имелась своя цель, и цели противоречили друг другу.
Дороти мечтала найти дочь. Она вспомнила и внешность дочки, и манеры, и голос, и, конечно, имя — Глория. Но не могла оживить в памяти, что и когда разлучило их, а предполагала так: дочь, подобно матери, попала в немилость к янмэйцам и очутилась в какой-либо темнице. Однако темницы есть в каждом замке, замков в Поларисе — сколько рыбы в воде, и десятая часть из них принадлежит янмэйцам. Где искать, у кого спрашивать, как самой не попасться в ходе этих расспросов?..
Карен искала мужа. Но, раскрыв ложь Дороти, преисполнилась пессимизма и начала думать, что супруг мертв. Собственно, так же она думала и в лечебнице. Теперь, выбравшись, она должна разыскать могилу любимого и узнать, как он умер. Муж, по словам Карен, был весьма знатен, но искать его в фамильном склепе вряд ли стоит. При том, как относились к нему родичи, тело могли отдать собакам или выкинуть в реку. Но если уж начинать поиски от места последней встречи, то таковая случилась в Фаунтерре.
Визит в столицу горячо поддержал Нави: он, как и прежде, мечтал встретить императрицу с лордом-канцлером и задать ряд вопросов. А раз уж Карен такая знатная — ведь ты же знатная, да, правда же? — то не составит труда войти во дворец! Но как быть с Дороти? Ее-то в Фаунтерре наверняка арестуют.
Логичным решением казалось — разделиться, оставить Дороти в провинции и поехать в Фаунтерру вдвоем. Но это никому не пришлось по душе. Карен боялась остаться наедине с безумцем; Дороти горевала от разлуки с другом; Нави заявил, что в больших городах его частенько хотят побить, и Дороти сможет защитить его, а Карен — нет. Нави сказал: