Люди и куклы (сборник)
Шрифт:
— Борис Николаевич, — сказал Смоктуновский, — давайте договоримся: вы — великий, а я — гениальный.
— Экран покажет, — ответил Ливанов.
Одиозная популярность молодого театра «Современник» раздражала высокое советское начальство. Министр культуры СССР пригласил Олега Ефремова, руководителя театра, для беседы.
— Есть мнение, — сказал министр, — объединить два театральных коллектива: ваш «Современник» и Театр юного зрителя.
Ефремов опешил:
— Но вы же знаете, что театр «Современник» — мое создание, я там главный режиссер, актеры — мои товарищи… А у ТЮЗа есть свой главный режиссер, своя труппа. Если театры объединятся, кем же я буду в этом новом театре?
— Не волнуйтесь, — успокоил министр, — вы как были Олег Попов, так и будете Олег Попов…
Олегу Стриженову
— Чайковского сыграть можно только на рояле, — ответил артист.
Артист Петр Глебов прославился в образе шолоховского казака Григория Мелехова в фильме «Тихий Дон».
На съемках Глебову завивали строщенный чуб, который лихо курчавился из-под казачьей фуражки.
В те времена Бюро пропаганды советского киноискусства устраивало встречи популярных артистов со зрителями на спортивных стадионах различных городов страны.
Петр Глебов появлялся перед зрителями в казачьей форме, верхом на коне и совершал круг почета по беговой дорожке стадиона.
Но после окончания съемок артист подстригся, завить чуб стало невозможно. Глебов проявил актерскую смекалку: заказал гримерам отдельный курчавый чуб и намертво пришил его с внутренней стороны к околышу фуражки.
Эта чубатая фуражка стала легендой среди киноартистов. Жаль, если ее нет среди экспонатов нашего музея кино.
Среди артистов режиссер Пчелкин носил прозвище Пчелини.
О сценарной «лениниане» драматурга Михаила Шатрова ходила эпиграмма:
Его октябрьский порыв Горяч, как борщ по-флотски! И между строчек вечно жив Великий вождь товарищ… Троцкий.Позволю себе привести мой ответ на встрече со зрителями в одном очень серьезном правоохранительном учреждении.
— Скажите, товарищ Ливанов, — последовал вопрос из зала, — вот вы семь лет снимались в роли Шерлока Холмса. А могли бы вы сейчас раскрыть какое-нибудь преступление?
— Знаете, — ответил я, — артист Игорь Кваша сыграл роль Карла Маркса. Я не думаю, что сегодня он пишет продолжение «Капитала».
Невыдуманный Борис Пастернак
Обязуюсь хранить дом Ливановых
в границах сил моих в отсутствии
моем и в собственном изображении,
чудных, божественных друзей моих.
Пролог
Кажется, Честертон [3] лукаво рекомендовал быть очень внимательным при выборе родителей.
Мне сделать этот неповторимый и счастливый выбор помог, в частности, Борис Леонидович Пастернак. Евгения Ливанова вспоминала [4] :
3
Г. К. Честертон (1874–1936) — английский писатель.
4
Здесь и далее воспоминания Е. К. Ливановой цитируются по книге: Б. Ливанов. M: Изд-во ВТО, 1984.
«Это было в дни Первого съезда писателей. В один из таких дней вечером Алексей Толстой, Пастернак и Тихонов предложили нам с Борисом пойти поужинать в грузинский ресторан…
Толстой начал разговор: настоящая женщина, как хороший поэт, — редкость; если бы Наталья Васильевна Крандиевская не была с ним, то он бы не стал писателем; миссия жены художника — тяжелая миссия… Потом — Тихонов. Потом — Пастернак. Разве я могла устоять перед их доводами, перед их личностями?
Да ведь все равно я бы не могла уже жить без него, без Бориса Ливанова, хотя уже тогда чувствовала, как трудна будет эта жизнь».
Памятным свидетельством остается надпись Пастернака на его книжке «Поэмы» [5] , сделанная для будущей моей мамы на следующий день после той встречи и разговоров:
«Совершенно не могу надписать Вам книги. Очень хорошо, что с Вами наверное так трудно жить, и Вам самой так трудно. После нашей
5
Пастернак Б. Поэмы. М.: Советский писатель, 1933.
6
Борис — Ливанов; Ал. Ник. — Толстой; Ал. Тихонов — критик (не путать с поэтом Ник. Тихоновым).
7
Письма Пастернака даются в орфографии и манере автора. — В. Л.
Пройдет много лет. За эти годы Пастернак тесно сдружится с моими родителями, станет «своим» в доме Ливановых.
«В творческие пары и туманы дома Ливановых, Жене и Боре, таким близким!» — подпишет поэт одну из подаренных им фотографий.
6 января — именины моей мамы Евгении, Жени. Этот день всегда отмечался в нашем доме: за нарядным праздничным столом сходились близкие, друзья.
Однажды Борис Леонидович принес и прочитал написанные им к этому дню стихи:
Евгении Казимировне Ливановой, имениннице
Гамлет
Летом 1952 года Московский Художественный театр гастролирует в Ленинграде. Ольга Фрейденберг [8] делится с Пастернаком своими впечатлениями от мхатовских спектаклей. Пастернак ей отвечает письмом от 16 июня:
«Как молодо и с какой отчетливостью ты рассуждаешь о перемене художественных форм и их назначении, о театре, о кино, как по-философски талантливо и с какой безошибочностью судишь о строении разных творческих явлений и их подобии! если ты даже выделила Ливанова, потому что знаешь, что это мой лучший друг, то и в таком случае меня радует, что наше отношение к нему сходится. Его нельзя назвать неудачником, нельзя сказать, что он не понят, недооценен, но широта его мира, его разносторонность, образованность и то, что он не замкнулся в рамки характерного актера, позволяет его собратьям коситься на него под многими предлогами…»
8
Ольга Михайловна Фрейденберг — двоюродная сестра Б. Пастернака, профессор древних языков.