Люди и нелюди
Шрифт:
– И провести остаток дней в полном одиночестве? – Ушастик уставился на меня с вызовом.
Подозревая, что эльфа мне не переубедить, я устало вздохнул и приказал мутантке подняться. Дождался, пока та оставит в покое мои ноги, вытянется и застынет каменным изваянием с отчаянной надеждой во взгляде, и резюмировал:
– Поскольку мнения разделились, на правах главы семейства я объявляю голосование. Итак, кто за то, чтобы добавить к нашим текущим проблемам заботу о малолетней рыжей нахалке, прошу высказываться!
Дар был предельно лаконичен. Буркнув: «Я – за!», он принялся любоваться робкой улыбкой, появившейся на лице мутантки.
– Одной проблемой больше, одной меньше – невелика разница! Если хочет, пусть будет с нами.
– Возьми ее, хозяин, – добила меня Мурка. – Эта самка не хуже твоей. У вас будут красивые и сильные котята.
Выходит, гаремы у диких марилан в порядке вещей? Ну, тогда не удивительно, что молодые коты, по какой-то причине оставшиеся не у дел, с охотой уделяют внимание выросшим у эльфов кошкам.
– И ты туда же! – с осуждением покосился я на подругу. И сказал затаившей дыхание рыжей: – Поздравляю со вступлением в самую странную команду Пограничья!
Девушка с облегчением выдохнула, счастливо улыбнулась и вытерла слезы, а я мысленно чертыхнулся и поглядел на торжествующую Вику. Помнится, сегодня утром кто-то клятвенно заверял меня, что неожиданного прибавления в семействе не предвидится. И что в результате? Да, разумеется, рыжая еще не стала частью нашей семьи, но нечто в глубине души подсказывало мне, что этот момент не за горами.
– Тебя звать-то как?
– Лисара.
– Меня – Ник. Это – моя жена Виката. Рядом с ней мой длинноухий брат. Для друзей и родственников Дарит, на людях Ушастик. Мою хвостатую подругу зовут Мурка, ее детей – Каридан и Линь. На этом с официальной частью закончим. В деревне остались вещи, которые ты хотела бы забрать?
– Да. Деньги, оружие, одежду…
– Такую, как сейчас на тебе, или приличную?
Смущенная улыбка Лисары подтвердила мои предположения.
– Ладно, план такой: идем к тебе домой, собираем все необходимое, находим твоего отчима. Если понадобится, приводим его во вменяемое состояние, и все вместе отправляемся к Вуку.
– Зачем? – удивилась девушка, забавно пошевелив ушами.
– Будем продавать дом твоей матери, – пояснил я.
Глава 24
Лисенок и сны
Когда мы в компании рыжей снова появились в воротах, деревенские удивились и сильно испугались. Некоторые, судя по лицам, были готовы в любой момент обделаться со страху. Уж не знаю, почему. Может, подумали, что мы пришли отомстить за испорченное детство мутантки? Во всяком случае, по дороге к дому Лиски я кожей ощущал направленные на нас напряженные, полные ненависти взгляды и не раз ловил себя на том, что принимаюсь поглаживать рукояти ножей. Одергивал руку, мысленно напоминал себе, что на таких «грозных» нас садоводы-огородники напасть не решатся, но через несколько секунд снова тянулся к перевязи.
Дом, в котором жила Лисара, был большим, добротным, покрытым не соломой, как подавляющее большинство, а черепицей, с расписанными ставенками и высоким крыльцом. Окруженный плетеным заборчиком из ивовых прутьев огород радовал глаз густыми мясистыми сорняками и парой грядок с луком и петрушкой, чуть в стороне виднелись стандартный домик уединения и какой-то сарайчик –
Следом за рыжей мы вошли в дом и огляделись. Мда… Что называется – шаром покати! Внутри было пусто, если не считать отчима Лисары, безмятежно похрапывающего на печи. И лишь отметины на дощатом полу говорили о том, что когда-то на нем стояли большой тяжелый стол и пара лавок, благополучно проданные алконавтом. Заглянув в остальные помещения, я обнаружил все ту же безрадостную картину. И только в кладовой нашелся старый веник, да несколько тряпок. Похоже, после смерти жены у мужика окончательно отказали тормоза, и за несколько дней он вынес из дома все, вплоть до посуды.
Окончательно войдя в роль агента по продаже недвижимости, я придирчиво осмотрел каждую комнату, но плесени, термитов, жуков-короедов или тараканов (усатые наверняка давным-давно передохли от голода либо переселились к соседям) не увидел. Спустился в подвал – там стояли рассохшиеся бочки и валялись с десяток пустых глиняных бутылей, заглянул на чердак, где собиралась в дорогу рыжая, и принял самое активное участие в сборах, решительно выбросив все то жалкое недоразумение, которое девушка считала одеждой.
– Не переживай, новую купим! – пообещал я повесившей уши Лисаре и ушел договариваться с пропойцей.
Разбудить мужика оказалось делом сложным и хлопотным. Небритый, распространяющий запах перегара и давно не мытого тела алкаш упрямо отказывался приходить в себя, не реагируя даже на массаж ушей. И лишь после того, как Дар достал одну из своих склянок и влил в отчима Лисары глоток красноватой жидкости, в его глазах появились признаки мыслительной деятельности.
Очнувшись, мужик попросил воды, жадно опустошил мою флягу и только тогда поинтересовался, кто мы такие и что здесь делаем. Уразумев, что я хочу убедить старосту приобрести дом Лиски, он выразил самое активное желание сотрудничать. И даже не стал спорить, когда я заявил, что половину вырученных денег придется отдать рыжей. К слову, та уже успела собраться и стояла рядом с небольшой котомкой на плече, куда уместился весь ее нехитрый скарб, и самодельным луком в руках, при взгляде на который Дар брезгливо поморщился. Я хотел предоставить мужику время, чтобы привести себя в порядок, но тот лишь отмахнулся и, опасаясь, как бы мы не передумали, чуть ли не бегом помчался к дому Вука.
В этот раз староста не потрудился надеть маску добродушного старичка и встретил нас в штыки. Но сообщение о том, что мы не собираемся селиться в доме Лиски, а хотим его продать, настроило Вука на деловой лад, и пошел ожесточенный торг. Ну никак я не хотел отдавать превосходную избу задаром! Одергивал пропойцу, согласного и на десяток серебрушек, и в красках описывал просторные комнаты, отдельно подчеркивая отсутствие вредителей и крепкое дерево без признаков гнили, способное простоять еще не один десяток лет.
В конце концов, видя, что скупой старик не желает идти навстречу, я заглянул ему в глаза и мрачно пообещал выкупить дом самостоятельно, чтобы сжечь ко всем чертям. Угроза подействовала. Смерив меня злым взглядом, староста предложил два с половиной золотых. Сущие копейки, если судить по ценам Пограничья, но пришлось согласиться. Дождавшись, когда Вук принесет монеты, я отсчитал долю Лисары, сунул остальное в трясущиеся руки пьяницы и кивнул своим на выход, больше не желая здесь задерживаться. А уже на пороге услышал злой шепот старика: