Люди и призраки
Шрифт:
Матери моих друзей помогали нам как могли. Под тем или иным предлогом они заглядывали к нам в гости, приносили еду в кастрюльках, корзиночки с бисквитами, домашние соленья и маринады, всякую всячину. Мистер Коллан пообещал угостить нас олениной с первой же охоты в нынешнем сезоне. В ответ мама настойчиво угощала всех своей выпечкой. Отец ел то, что приносили нам знакомые, но я знал, что ему было стыдно принимать эту неприкрытую милостыню. Выяснилось, что в скобяном магазине не требовался водитель для доставки товара, никто не нуждался и в новом кассире. Часто по ночам я слушал, как отец поднимается с кровати и ходит
Однажды в воскресенье мама попросила меня съездить к Вулворту на Мерчантс-стрит и купить ей коробку формочек для пирожных. Я отправился в путь. Ракета бежала сегодня подо мной особенно быстро. В магазине я исполнил поручение мамы и поехал обратно.
По пути я остановился у кафе «Яркая звезда».
Здесь трудился мистер Юджин Осборн, который в войну служил в Первой пехотной дивизии. Тот самый мистер Юджин Осборн, который так легко узнавал немецкие ругательства, стоило ему их услышать.
С самой Брэндиуайнской ярмарки воспоминания о том, что я услышал в доме сестер Гласс, не давали мне покоя. Где попугай мог научиться немецким ругательствам, если его хозяйка не знает ни слова по-немецки? Кроме того, я вспомнил еще и кое-что другое, а именно слова мистера Осборна «Конечно, он не только ругался. Там были и другие немецкие слова, но они были произнесены невнятно».
Как такое могло получиться?
Я оставил Ракету на тротуаре и вошел в кафе.
Кафе было совсем маленькое, всего на несколько столиков, пару кабинок и стойку, у которой сидели посетители, болтая с официантками — миссис Мадлен Хакаби и молоденькой Кэрри Френч. Нужно сказать, что хорошенькая блондинка мисс Френч пользовалась большим успехом, а миссис Хакаби более всего напоминала пару миль разбитой проселочной дороги. Но миссис Хакаби служила официанткой в «Яркой звезде» задолго до того, как я появился на свет, и было достаточно одного ее сурового взгляда, чтобы в кафе воцарился порядок. В это время дня здесь было пустовато, вот и сейчас за столиками сидели лишь несколько человек, преимущественно пенсионеры. Среди них был и мистер Каткоут, который читал газету. Телевизор был включен. Сидевший у стойки мужчина ухмылялся, глядя на мисс Френч. Это был не кто иной, как Дик Моултри, похожий на тюленя в людском обличье.
При виде меня его улыбка испарилась как призрак, которого коснулся первый рассветный луч.
— Привет! — крикнула мисс Френч, увидев, что я направился к стойке, и просияла лучезарной улыбкой. Если бы не выступающие вперед зубы, она могла бы поспорить красотой с самой Чили Уиллоу. — Чем могу служить?
— Мистер Осборн сегодня работает?
— Само собой.
— Можно мне поговорить с ним?
— Обожди минутку.
Мисс Френч повернулась к окошку в стене между залом и кухней. Я увидел, как большой живот мистера Моултри вдавился в край стойки, когда он наклонился вперед, чтобы получше разглядеть ноги мисс Френч.
— Юджин! — позвала она. — Тут с тобой хотят поговорить!
— Кто? — услышал я в ответ.
— Как тебя зовут? — спросила меня мисс Френч.
Мы с ней вращались в разных кругах, да и я был в «Яркой звезде» слишком редким гостем, чтобы меня узнавали в лицо.
— Кори Маккенсон.
— А, так ты сын Тома? —
Мой отец, как и «Beach Boys», иногда любил потусоваться. Я почувствовал на себе пристальный взгляд мистера Моултри. Он с шумом отхлебнул кофе, пытаясь привлечь мое внимание, но я и ухом не повел.
Из вращающейся двери в кухню появился мистер Осборн. На нем были фартук и белый поварской колпак. Он шел, на ходу вытирая руки полотенцем.
— Добрый день! — приветствовал он меня. — Что привело тебя сюда?
Мистер Моултри весь подался вперед — и ушами, и пузом.
— Может быть, мы присядем за столик? — спросил я мистера Осборна. — Вон туда.
Я кивнул в сторону одного из самых дальних столиков.
— Можно и присесть. Давай веди.
Я, намеренно усевшись так, чтобы находиться спиной к мистеру Моултри, сказал:
— Я был в доме мисс Гласс в тот вечер, когда вы привели свою дочь Уинифред на урок музыки.
— Да, я помню тебя.
— А того попугая помните? Вы еще сказали, что он ругается по-немецки.
— Да, то, что он болтал, насколько я понимаю, звучало как немецкая речь.
— А вы не помните, что именно говорил попугай кроме ругательств?
Мистер Осборн откинулся на спинку стула. Склонив голову набок, он задумчиво вертел в руке вилку из столового набора так что была видна татуировка на пальцах с буквами «А», «Р», «М», «И», «Я».
— А для чего тебе нужно это знать, могу я спросить? — осведомился он.
— Да просто так, — легкомысленно пожал я плечами. — Стало любопытно, и все.
— Значит, тебе стало любопытно? — Мистер Осборн слегка улыбнулся. — И ты пришел сюда только для того, чтобы спросить у меня, что наболтал попугай?
— Именно так, сэр.
— Но это случилось почти три недели назад. Почему же ты не заглянул ко мне раньше?
— Дело в том… что у меня не было времени.
Все это было чистой правдой: я хотел зайти к мистеру Осборну и расспросить его, но последние события — сбежавший динозавр из Затерянного мира и то, что мой отец потерял работу, — действительно оказались для меня более важными, и эта встреча отошла на задний план.
— Сейчас я уже не помню точно, что именно говорил попугай, за исключением, конечно, соленых словечек, которые я тебе не могу сказать без разрешения Тома.
— Так мой отец заходит к вам? Я и не знал.
— Иногда бывает. Последний раз он приходил, чтобы написать заявление для приема на работу.
— Вот как? — удивился я. — Не знал, что мой отец умеет готовить.
— Мыть посуду, — поправил мистер Осборн, внимательно меня разглядывая. Кажется, я вздрогнул. — У нас в кафе приемом на работу заведует миссис Хакаби. Она тут установила просто казарменные порядки.
Я кивнул в ответ, стараясь не встречаться с внимательным взглядом мистера Осборна.
— Так вот, попугай, — заговорил он снова с широкой улыбкой. — Попугай цвета морской волны. Ругается без умолку. Но он ведь живет в доме сестричек и принадлежит мисс Гласс Голубой. Чему же тут удивляться?
— Не она же научила его этим ругательствам!
Я и не знал, что взрослые тоже называют ее мисс Гласс Голубая.
— Признавайся начистоту, Кори. Зачем тебе понадобилась болтовня этого несчастного попугая?