Люди и Я
Шрифт:
Все еще побаиваясь говорить, я кивнул. Речь требовала слишком большой сосредоточенности и координации.
Тогда заговорил второй из людей. Я перевел взгляд на его лицо. Главное различие между этими двумя, вероятно, заключалось в полосках волос над глазами. У того, на которого я сейчас смотрел, брови были постоянно приподняты, из-за чего кожа на лбу морщилась.
— Мы вас внимательно слушаем.
Я думал долго и напряженно. Пришло время заговорить.
— Я самый умный человек на планете. Математический гений. Я внес большой вклад во многие отрасли математики, в частности в теорию групп, теорию чисел и
Переглянувшись, люди коротко фыркнули в нос.
— По-вашему, это смешно? — агрессивно спросил первый. — Нарушать общественный порядок? Это вас забавляет? Да?
— Нет. Я просто сообщил вам, кто я.
— Это мы установили, — сказал офицер, брови которого сидели низко, почти смыкаясь. — По крайней мере что касается имени. Нас интересует другое: зачем вы разгуливали без одежды в половине девятого утра?
— Я преподаю в Кембриджском университете. Я женат на Изабель Мартин. У меня есть сын, Гулливер. Пожалуйста, я очень хочу их увидеть. Просто позвольте мне увидеться с ними.
Люди заглянули в свои бумаги.
— Да, — сказал первый. — Мы видим, что вы работаете в колледже Фицуильяма. Но это не объясняет, почему вы разгуливали голым по колледжу «Корпус Кристи». Вы либо съехали с катушек, либо представляете угрозу для общества, либо то и другое вместе.
— Мне не нравится носить одежду, — любезно и четко сформулировал я. — Она трет. Она давит на гениталии. — И тут, вспомнив, чему меня научил журнал «Космополитен», я наклонился к офицерам и привел довод, которым рассчитывал поставить в разговоре жирную точку: — Одежда может существенно снизить мои шансы получить тантрический оргазм всего тела.
Именно в этот момент они приняли решение отправить меня на психиатрическую экспертизу. Это означало перемещение в очередную прямоугольную комнату и знакомство с очередным человеком — обладателем очередного выдающегося носа. Следующий человек оказался женского пола. По имени Прити, что означает «красотка». Неудачное имя, учитывая, что она человек и по самой своей природе омерзительна.
— Итак, — проговорила она, — для начала я задам вам простой вопрос. Скажите, не испытывали ли вы в последнее время какое-либо давление?
Я растерялся. О каком давлении она говорит? Об атмосферном? Или гравитационном?
— Да, — сказал я. — Постоянно. Повсюду есть какое-нибудь давление.
Похоже, я угадал с ответом.
Кофе
Она сказала, что поговорила с университетом. Одно это ставило в тупик. Как, интересно, такое возможно? Но потом она сообщила следующее:
— Мне сказали, что вы слишком много работали, даже по меркам ваших коллег. Похоже, они всем этим очень расстроены. Но главное, они переживают за вас. Как и ваша жена.
— Жена?
Я знал, что она у меня есть, и знал ее имя, но толком не понимал, что, собственно, значит иметь жену. Брак — поистине диковинная концепция. Пожалуй, на всей планете не хватит журналов, чтобы я ее понял. Психиатр объяснила. Я еще больше запутался. Брак — это «любовный союз», означающий, что два человека, которые любят друг друга, остаются вместе навсегда. Но, по-моему, это предполагает, что любовь — довольно слабый связующий фактор и его необходимо укреплять браком. Кроме того, союз
— Хотите кофе?
— Да, — сказал я.
Кофе принесли, я попробовал его — горячее, дурно пахнущее кислотное двууглеродистое соединение в жидком состоянии — и тут же выплюнул на психиатра. Серьезное нарушение человеческих правил этикета — по всей видимости, я должен был его проглотить.
— Какого…
Психиатр вскочила и принялась вытираться, выказывая острое беспокойство по поводу своей рубашки. Посыпались новые вопросы. Один другого глупее: какой у меня адрес? Чем я занимаюсь в свободное время, чтобы расслабиться?
Конечно, я мог обмануть ее. Сознание этой женщины было настолько беззащитно и податливо, а локальная синхронизация нейронов так очевидно слаба, что даже при моем тогдашнем ограниченном владении языком я мог бы сказать ей, что я в полном порядке, что ее это не касается и не будет ли она добра оставить меня в покое. Я уже разобрался, какой ритм и частота речи будут оптимальны. Но сдержался.
Не сбегай раньше срока. Не паникуй. Всему свое время.
Честно говоря, мне было жутковато. Сердце без видимых причин колотилось. Ладони вспотели. Что-то в этой комнате и ее пропорциях вкупе со столь частыми и близкими контактами с иррациональной формой жизни выводило меня из равновесия. Кажется, здесь вас непрерывно тестируют.
Если вы провалили один тест, вам дадут другой, чтобы понять почему. Наверное, люди так любят тесты, потому что верят в свободу воли.
Ха!
Я начинал понимать, что люди мнят себя хозяевами собственной жизни и потому носятся с вопросами и тестами, поскольку те дают ощущение превосходства над другими людьми, выбравшими неправильные ответы или недостаточно усердно искавшими правильные. А тех, кто провалит последний тест, поместят (как вскоре и меня) в психиатрическую лечебницу, где кормят отупляющими таблетками под названием диазепам и запирают в очередной комнате с прямыми углами. Только на этот раз мне вдобавок пришлось дышать едким хлороводородом, который применяют для уничтожения бактерий.
В той комнате я пришел к выводу, что моя задача будет простой. По своей сути, конечно. Поскольку я питаю к людям такое же безразличие, какое они — к одноклеточным организмам, я мог на счет раз стереть их с лица Земли, и не только из соображений гигиены. Однако я не понимал, что перед коварным, тысячеликим, недосягаемым гигантом по имени Будущее я так же беззащитен, как и любой другой.
Сумасшедшие
Люди, как правило, не любят сумасшедших, если только те не умеют красиво рисовать. Хотя и тогда безумцев признают лишь посмертно. Впрочем, определение помешательства на Земле выглядит неясным и противоречивым. То, что считается абсолютно нормальным в одну эпоху, оказывается безумием в другую. Первобытные люди преспокойно ходили голыми. Некоторые, главным образом во влажных тропических лесах, разгуливают так и по сей день. Значит, мы должны заключить, что безумие — вопрос порой времени, а порой почтового кода.