Люди и звезды
Шрифт:
— Вы заходите слишком далеко, ребята! — вмешался в разговор Громов, недовольно покачав головой. — Это похоже на зависть!
— Но, профессор, скажите сами, разве его поведение естественно?
— Быть может, быть мужественным означает уметь преодолевать в себе страх.
Билль хотел было что-то ответить, но этому помешало возвращение Ларсона, напомнившего им, что пора открыть кинокибер.
— Откладывать некогда. Через два часа…
Через два часа им предстояла встреча с роем метеоритов.
Спектакль начался в атмосфере легкого беспокойства: марсианин больше извивался, космонавтка
— Что ты делаешь? — спросила его космонавтка.
— Хочу сохранить в памяти ваши лица. Все обернулись к нему.
— Почему именно теперь? — удивился Волк межпланетных пространств.
— Потому что только теперь все вы стали самими собой.
— Не понимаю, — прошептал марсианин, поглаживая звучные вышивки.
— Отлично понимаешь!
Это был голос Ларсона. Инженер снял с себя колпак психопреобразователя и теперь рассматривал его с вызывающим видом.
— Что на тебя напало, Свен? — хмуро спросил его пилот.
— Ничего особенного, Билль: жить хочу. Слава, за которой мы гоняемся, обходится слишком дорого!
Ларсон нажал на находящиеся на поручнях его кресла кнопки. Высвободившись из объятия эластических поясов, он быстро взлетел к потолку вниз головой.
— Что с вами, Свен? Что вы собираетесь сделать? — забеспокоился профессор.
— То, что следовало сделать уже давно, — ответил инженер, направляясь к двери. — Мы долетели до конечной точки и теперь поворачиваем назад. Если кто-нибудь желает, может слезть…
Почти в тот же миг, придя в себя, Билль и Матей набросились на него, но наблюдавший за ними исподтишка швед сделал пол-оборота в воздухе и вытащил правую руку из кармана. Раздался выстрел. Билль побледнел и зажал рукой правое плечо. С минуту Матей колебался. Этого было достаточно для того, чтобы швед успел захлопнуть дверь снаружи. Матей бросился к кнопке управления маленького серводвигателя, но механизм не хотел его слушаться. Дверь была блокирована. Все трое оказались пленниками инженера.
— Нет смысла пускаться в сложные объяснения! — воскликнул пилот, раздраженный не столько спором, сколько болью в плече. — Трусы всегда были и будут!
— Вы слишком упрощаете, Билль, — возразил, покачивая головой, Громов.
— Если бы наш полет можно было проследить на экранах телевизора, — вмешался Матей из своего угла, — то Ларсон остался бы тем же, каким он был. Его смелость, — если она у него вообще была, — питалась светом прожекторов и фотовспышек, восхищением, которое он читал в глазах окружающих.
— Боюсь, что тебе некому будет поведать эти тонкости, — проворчал Билль.
Некоторое время они молчали. Потом Матей промолвил:
— Есть одна возможность помешать ему… Профессор и пилот встрепенулись. До сих пор они тщетно ломали себе головы в поисках выхода из положения. Чтобы проложить себе путь через металлическую дверь, им понадобился бы аппарат автогенной сварки или взрывчатка, а под рукой у них не было даже молотка или долота.
Положение
— А что если я выйду через отсек-шлюз?..
— Извольте видеть, в космическом пространстве гулять захотел, — проговорил пилот.
Однако в глазах профессора вспыхнула искорка, говорящая о том, что он понял Матея.
— Продолжай, Матей.
— Это только предположение. Я спрашиваю себя, нельзя ли бы было проникнуть внутрь космического корабля через выхлопную трубу одного из вспомогательных двигателей?
— Не помню точно, какой диаметр имеет эта труба, но думаю, что он достаточно велик, — сказал Громов.
— А если Ларсон уже успел закончить вычисления и пустит в ход двигатель в то время, когда ты будешь в выхлопной трубе? — вмешался Билль.
— Конечно, риск существует, — согласился с ним Матей, чувствуя, как его охватывает страх. — Но лучше умереть за какую-нибудь долю секунды, чем…
— Иллюзии, дорогой мой! Космический костюм прочен, а струя газов выбросила бы тебя на большое расстояние от корабля. Твоя агония продолжалась бы меньше, чем наша, но тебе пришлось бы перенести ее в одиночестве… В ОДИНОЧЕСТВЕ!..
Билль в изнеможении замолчал, пытаясь распечатать пачку сигарет. Одной рукой это было нелегко сделать. Профессор помог ему и протянул зажженную зажигалку. Огонек вспыхнул, сжался в маленький тусклый шарик и угас.
Только тогда они заметили, что почти незаметное жужжание вентиляторов прекратилось. Выведя из действия серводвигатель металлической двери, Ларсон, очевидно, нечаянно нарушил действие искусственной вентиляции кабинки, а без нее, при отсутствии притяжения, не только пламя зажигалки, но и люди должны были задохнуться через некоторое время.
Последние колебания Матея рассеялись.
— Я попытаюсь, — тихо произнес он. — Помогите мне одеться.
Насосы, прикрепленные к стенам отсека-шлюза, поглотили последний остаток воздуха. Наружный трап открылся. Матей шагнул раз, еще раз, и его магнитные подошвы пристали к металлическому корпусу «Альбатроса».
Авторы «Памятки космонавтов» (первое издание), не преминули указать, как следует поступать, когда твои ноги прикреплены к межпланетному кораблю невидимым магнитным током, а все остальное тело свободно плавает в космическом; пространстве. Но то, что раньше казалось совсем простым, теперь оказывалось гораздо более сложным. При каждом движении Матей качался то в одну, то в другую сторону, назад и вперед, беспомощный, как только что научившийся ходить ребенок. Об ориентировке и речи не могло быть, пока его положение было неустойчивым, не говоря уже о том, что он блуждал в таком мраке, по сравнению с которым самая темная из земных ночей могла бы показаться оргией света.