Люди как боги (илл. В. Чигирева)
Шрифт:
Я протянул руки Жанне, обнял ее.
— Ты видела места, где исчез Андре, места, где он сейчас томится, — сказал я. — Не исключено, что наше воззвание дойдет до него и он поймет, что мы, уже по-настоящему подготовленные, идем вызволять его! Верь, Жанна, верь — ждать уже недолго!
Она вытирала покрасневшие глаза. Я повернулся
— Твоя знакомая ушла, когда показался Персей, — сказала Жанна. — Она тихонько поднялась и вышла. Я хотела обратить твое внимание, но ты так следил за этими крейсерами… Тебя огорчает ее уход, Эли?
— Нисколько, — сказал я весело. — Скорее наоборот — радует.
После этого я обратился к Альберту:
— Итак, пуск состоялся. В соответствии с решением Большого Совета я с этой минуты свободен. Желаю успеха, Альберт.
Он крепко пожал мне руку.
14
Теперь оставалось немногое. Вещи были собраны заранее и ждали меня на космодроме. До отправления вечернего экспресса на Плутон оставалось три часа. Я вызвал Мэри. Охранительница отыскала ее на одном из городских проспектов. Мэри шла домой, сердитая и заплаканная. У нее были красные глаза, я различал это даже в видеостолбе. Она вздрогнула, когда я неожиданно засветился перед ней.
— Вы пытались убежать, — сказал я, — но я вас нашел. И я хочу, чтоб вы немедленно прилетели ко мне. Мне очень нужны вы, Мэри…
Она смотрела в сторону, потом сказала очень неохотно:
— Ладно, вечером. Если у меня появится настроение видеть вас…
— Вечером будет поздно, Мэри. Я улетаю на Ору сегодня.
Пораженная, она взглянула мне в глаза. Она поняла, что я не шучу.
— Хорошо, я вызываю авиетку.
Мы появились на космодроме одновременно. У нее опять переменилось настроение. Теперь она была недобрая и язвительная. Она не протянула мне руки, она собиралась на прощание посмеяться надо мной.
— Когда
— Не знаю, удастся ли скоро побывать на Веге. Мы идем в Персей. Я хочу, чтоб вы полетели с нами.
У нее стал такой удивленный вид, что я рассмеялся. Она совсем рассердилась.
— Я не из тех, кто любит шутки, — сказала она в негодовании. — Очень жалею, что приехала вас провожать.
Я задержал ее:
— Я не шучу, Мэри. Ничего я так в жизни не хотел, как чтоб вы сопровождали меня! Что вас держит на Земле? Вам будет хорошо, обещаю! А на Плутоне вы возьмете все, что вам нужно в дальнюю дорогу.
Она колебалась. У нее опять появились слезы на глазах.
— Удивляюсь вам, — сказала она. — Вы, кажется, задумались над тем, что мне хорошо и что плохо. До сих пор вы больше думали о себе.
— Это потому, что до сих пор я чаще бывал с собою, чем с другими, Мэри. К тому же, мужчины эгоистичней женщин, так написано в древних книгах. Но теперь все это переменится.
— Вы решили покончить со своим мужским эгоизмом?
— Наоборот, стремлюсь ублажить его. Оставить вас на Земле и потом не знать ни днем, ни ночью покоя — что с вами, не влюбились ли в кого, не заболели ли? В тысячу раз спокойнее, если вы рядом, — смотри в глаза, сколько хочешь, говори, когда хочешь, беги исполняй желания, с наслаждением слушай, как тебя ежедневно, ежечасно, ежеминутно пробирают!.. Я слишком большой эгоист, чтоб упустить свое счастье.
— У вас странный эгоизм, Эли.
— Какой есть. Идемте, Мэри, остались минуты…
Она сделала шаг к звездолету и остановилась. У нее грозно хмурились широкие брови.
— Но предупреждаю, Эли: вашу прекрасную змею…
Я весело прервал ее:
— Она будет и вашей. Вы с Фиолой рождены быть подругами. Идемте, идемте, Мэри!