Люди как боги
Шрифт:
Когда еще в школе я узнал, что Нгоро попал в аварию и малоискусной медицине его века удалось спасти лишь голову, отделенную от плеч, меня поражало, что голова потом разговаривала, мыслила, смеялась, даже напевала, к ночи засыпала, на рассвете пробуждалась – жила тридцать два долгих года! И, приближаясь к голове Нгоро, я вспоминал, что друзья ученого часто плакали перед ним и Нгоро упрекал их за малодушие и твердил, что ему хорошо, раз он может еще приносить людям благо. Он скончался на шестьдесят седьмом году жизни. Он знал, что умирает: искусственное кровообращение могло продлить жизнь головы, но не могло сделать
И сейчас я стоял перед великой головой, а Нгоро улыбался черным лицом, и оно было такое, словно Нгоро уснул сегодня ночью, а не двести лет назад.
– Нгоро! – сказал я. – Добрый, ясновидящий Нгоро, я хочу быть хоть немного похожим на тебя!
В это время снаружи зазвонили колокола, запели трубы.
– Тучи! Тучи! – кричали на площади.
Я побежал к выходу, вызывая через Охранительницу авиетку.
11
Тучи вырывались из-за горизонта и быстро заполняли небо.
Я поспешил подняться над островом Музейного города (этот остров окружают три кольца высотных домов, заслоняющих видимость). Первое кольцо, Внутреннее, еще сравнительно невысоко, этажей на пятьдесят-шестьдесят, но второе, Центральное, вздымающееся уступами, гигантским тридцатикилометровым гребнем опоясывает город, и, где бы человек ни стоял, он видит в отдалении стоэтажные громады этого хребта, главного жилого массива Столицы.
Рядом со мной взлетали другие авиетки, а над городом их было уже так много, что никакой человеческий мозг не смог бы разобраться в толчее. Я вообразил себе, что выйдет из строя Большая Государственная машина и Охранительницы веселящихся в воздухе жителей Столицы потеряют с ними связь, и невольно содрогнулся: люди, налетая один на другого, рушились бы на крыши и мостовые, превращались в кровавое месиво. К счастью, на Земле аварий не бывает.
Тучи за минуту закрыли половину неба. Мир вдруг распался на две части: одна – черная, вздыбленная ветром – пожирала вторую – сияющую, лениво-успокоенную. Дико налетел ураган, я приоткрыл окно и чуть не задохся от удара несущегося воздуха. Даже на этой высоте было слышно, как осатанело ревет буря. А потом нас сразу охватила тьма. Я уже не видел летящих рядом, и меня никто не видел. Я знал, что машины безопасности охраняют нас, но на миг мне стало страшно, и я повернул к городу. То же, вероятно, испытывали другие: когда первая молния осветила пространство, все катились вниз. Выругав себя за трусость, я направил авиетку в переплетение электрических разрядов.
Может, я ошибаюсь, но в этом летнем празднике всего прекрасней мне кажется полет туч и сражение молний. Вспышки света и грохот приводят меня в смятение. Я ору и лечу в крохотной авиетке, сам подобный шаровой молнии. В глубинах каждого из нас таятся дикие предки, поклонявшиеся молнии и грому. Различие меж нами, может, лишь в том, что они суеверно падали на колени перед небесным светопреставлением, а мне хочется помериться мощью со стихиями. По графику световым эффектам отведено всего двадцать минут, и я устремился в центр разряда, где накапливались высокие напряжения, – толчок воздуха здесь подобен взрыву, а яркость электрического огня ослепляет даже сквозь темные очки.
Невдалеке вспыхнула молния с десятками изломов и отростков, похожая на исполинский корень. Параллельно ей зазмеилась другая, а сверху ударила третья. Все слилось
В одной из приземлившихся машин я увидел вчерашнюю невежливую девушку с длинной шеей. Я помахал ей рукой и взмыл в новое сгущение потенциалов. Попасть в разряд на этот раз не удалось: авиетка вышла на параллельный полет. Я понял, что вмешалась Охранительница.
– В чем дело? – крикнул я вслух, хотя Охранительницу достаточно вызвать мыслью.
В мозгу вспыхнул ее молчаливый ответ: «Опасно!»
Я закричал еще сердитей:
– Пересчитайте границу допустимого! У вас там трехкратные запасы безопасности!
На этот раз бесстрастная машина снизошла до обстоятельного – голосом – ответа. Буря в этом году мчится на таком высоком уровне энергии, что чуть не вырывается из-под контроля. Механизмы Управления Земной Оси запущены на всю мощность, чтоб удержать грозу на заданной трассе и в предписанной интенсивности. Любое местное нарушение системы разрядов может привести к выпадению из режима всей грозовой массы.
Спорить с Охранительницей бессмысленно. Я метался под тучами от молнии к молнии, не успевая к разряду, но наслаждаясь реками света и ревом воздуха. Раза два меня основательно качнуло, разок отшвырнуло в сторону – забава в целом вышла недурная. А когда прошли двадцать минут, отведенные на разряды, хлынул дождь, и я поспешил в город: дождь надо испытывать на земле, а не в воздухе, и телом, а не машиной. Я приземлился на площади и выскочил под ливень. Авиетка тотчас улетела на стоянку, а я помчался к дому напротив и, пока добежал, основательно промок. Под навесом стояло человек двадцать. Мой вид вызвал смех и удивление: я был одет не по погоде. Среди прочих оказалась все та же девушка. Она положительно невзлюбила меня с первого взгляда. Она единственная смотрела на меня враждебно. Меня так возмутила ее молчаливая неприязнь, что я вежливо сказал:
– Простите, я не с вами повстречался недавно чуть ниже туч?
– И основательно ниже, почти у земли, – ответила она холодно. – Вы, кажется, закувыркались от разряда?
– Я потерял управление. Но потом возвратился в район разрядов.
– И это я видела – как вы фанфаронили на высоте.
Она явно хотела меня обидеть. Она была невысока, очень худа, очень гибка. Брови и вправду были слишком массивны для ее удлиненного нервного лица, они больше подошли бы мне, чем этой девушке. Она мало заботилась о своей внешности. Конечно, изменить форму головы трудно, но подобрать брови к лицу просто, другие женщины непременно сделали бы это.
– Не люблю, когда на меня глазеют, – сказала она и отвернулась.
Я не нашел что ответить и ушел, почти убежал из-под навеса. Вслед мне закричали, чтобы я возвратился, но ее голоса я не услышал и пошел быстрее. Дождь уже не лил, а рушился, он звенел в воздухе, грохотал на тротуарах и аллеях, гремел потоками. Холодная вода струилась по телу – это было неприятно. Охранительница посоветовала сменить одежду на водонепроницаемую, какую носят на Земле. Пришлось вызвать авиетку и поехать на ближайший комбинат.