ЛЮДИ КРОВИ
Шрифт:
– Задница! – шепчет Сантос. – Чего стоят его обещания…
– Вы помните, чтобы я когда-нибудь нарушил свое слово?
Тинделл трясет головой:
– Я не хотел доводить до этого. Но вы не оставили мне выбора. Фабрика Чена принадлежала красным. Они пришли в ярость, когда он потерял столько денег. Чен обещал им взять реванш и вернуть потерянное. Он угрожал убить меня, если я ему не помогу. Я был вынужден. Кроме того, вы убили его сына и моего тоже. Вам не следовало этого делать, Питер.
– Возможно, – говорю я, – но сейчас
– Не делайте этого! – рычит Сантос.
Тинделл снова тщательно прицеливается. Я судорожно сглатываю слюну, наблюдая за тем, напрягается ли его палец на спусковом крючке или нет.
Никто не произносит ни слова. Только шум волн, набегающих на берег и откатывающихся обратно, нарушает ночную тишину. Я смотрю на Тинделла, вернее, на черное дуло его автомата.. Где-то в темноте подвывает собака. Ветер проносится по галерее, колебля пламя факелов, заставляя рваные тени плясать по полу и стенам.
Наконец я решаю испытать это никчемное создание, которое, видимо, думает, что может противостоять моей силе, проверить, есть ли в нем хоть капля храбрости.
– Джереми, или стреляйте, или бросайте к чертовой матери оружие! – раздраженно говорю я.
Тинделл лишь поудобнее устраивается, плотнее прижимая приклад к плечу. Взгляд его становится тверже, челюсти сжимаются, и я уже готовлюсь быстро отскочить в сторону, так как вижу, что его палец на спусковом крючке готов согнуться. Я даже не уверен, что смогу так быстро отпрыгнуть и принять свое настоящее обличье. Но тут у Тин-делла на лбу выступают капельки влаги, пот стекает по его лицу, автомат слегка дрожит в его руках.
– Бросьте это, Джереми, – увещеваю я. – Мы оба прекрасно знаем, что вы не способны убить.
Вам пора домой.
Дрожа, Тинделл медленно опускает АК-47 на пол. Сантос стонет. Я усмехаюсь, глядя ему в глаза, потом опять поворачиваюсь к Тинделлу.
– Ступайте к своей лодке, Джереми, – говорю я ему. – Позже мы все уладим.
– Спасибо, Питер, – говорит Тинделл, пятясь к выходу. – Вы не пожалеете. Спасибо.
Пока он идет по острову, я слышу лай и рычание нескольких уцелевших собак. Хорошо, что хоть кто-то из них остался жив. Свистом отзываю их, чтобы дать возможность Тинделлу благополучно добраться до шлюпки. Потом я говорю Сантосу:
– Вставай, мне нужна твоя помощь.
Он с большим трудом, постанывая от боли, встает на ноги.
– Какой дурак этот Тинделл, верно? – говорит он.
– Такой же, как вы все.
Мой сын громко кричит. Его плач слышен нам даже снаружи. Меня тянет броситься по лестнице наверх и поскорее успокоить его, прижать к себе. Но у меня есть еще дела, которые необходимо сделать немедленно, для его же безопасности.
– Боже мой! – восклицает Сантос. – Это еще кто?
– Мой сын, – отвечаю я. Потом указываю на останки Элизабет. – А это моя жена. Ты убил ее.
Хорхе хочет пожать плечами и кривится от боли:
– Надо думать, мне отсюда
Я качаю головой, потом смотрю на море, на белый шлейф, оставляемый катером, и прикидываю, сколько времени потребуется Тинделлу, чтобы добраться до «Большого Бэнкса» на шлюпке.
– Пошли, – говорю я. – Надо спешить.
– А с чего это мне помогать тебе? – спрашивает Сантос.
Действительно, с чего? Я задумываюсь. Я смотрю на этого человека, который позволяет себе разговаривать со мной вызывающе даже сейчас, когда у него не осталось никакой надежды.
– Ты хочешь выйти отсюда? – спрашиваю я.
Он кивает.
– Что ж, когда мы закончим, я дам тебе шанс.
– Как Тинделлу? Я сам не советовал ему верить твоим обещаниям.
– Все будет по справедливости. Я сказал Тинделлу, что дам ему уйти, и выполнил свое обещание.
Я сказал ему, что разберусь с ним позже, и разберусь.
Сантос горько усмехается:
– Ладно, де ла Сангре, давай кончать со всем этим. Мне не терпится посмотреть, как ты себе представляешь справедливость.
Я приношу порох и ядро и наблюдаю, как он заряжает пушку. Потом мы вместе разворачиваем орудие, наводим его на то место, где шлюпка Тинделла будет через несколько минут.
– Это будет нелегко, – качает головой Сантос.
– Ты, кажется, говорил, что хорошо стреляешь, – отвечаю я и отправляюсь в оружейную за старинной отцовской подзорной трубой.
– Траулер подбить было бы легче.
– Нет, – не соглашаюсь я, изучая в подзорную
трубу черную воду, различая белый завиток пропеллера, силуэт лодки, спину Тинделла. – Надо стрелять невысоко над водой.
Я передаю трубу Сантосу, чтобы он понял, чего я хочу, а сам отправляюсь за факелом. Наконец он говорит:
– Пожалуй, ты правильно рассчитал.
Он проверяет, с какой стороны ветер, чуть поднимает ствол, показывает мне, куда, по его мнению, должно упасть ядро.
– Я скажу тебе, когда он будет рядом, – говорю я, беру у него трубу, отдаю ему факел. Мы оба неотрывно смотрим на море, следим за перемещениями Тинделла.
Сантос стоит рядом со мной с горящим факелом в руке. Он ждет моей команды. Я дожидаюсь момента, когда шлюпка оказывается в нескольких дюжинах ярдов от катера. К этому времени Тинделл, вероятно, уже считает, что он в полной безопасности. Я усмехаюсь и командую:
– Пли!
Пушка с ревом выплевывает пламя. Ядро летит почти параллельно воде и сначала разносит мотор, потом бензобак и, наконец, попадает в Тинделла. Тинделл и его лодка исчезают после короткой вспышки пламени. Сантос, глядя на воду, только присвистывает и говорит:
– Ого!
На нас опять опускается ночная тишина Бриз уносит запах серы. Генри в доме успокоился и больше не плачет. Я вздыхаю и смотрю на море. Раньше, до этой ночи, я бы вместе с Сантосом порадовался столь удачно задуманному и исполненному выстрелу. Сантос выжидающе смотрит на меня: